Абу Бакр Мухаммед ибн Закария Ар-Рази (Разес). Медики, изменившие мир Математика и астрономия

Личная информация
Мухаммад ад-Дарбанди
араб. أبو بكر محمد الدربندي
Имя при рождении:	Мухаммад ибн Муса ибн аль-Фарадж ад-Дарбанди
Отец:	Муса аль-Лаббад аль-Муаддиб
Богословская деятельность
Учителя:	Абуль-Махасин ар-Руяни Абу Абдуллах аль-Бакри Имадуддин аль-Харраси Джафар ас-Сарраджа Шамсульаимма ас-Сарахси Ширавайх ибн Шахридар Ибн аль-Кайсарани аль-Абиварди и др.
Ученики:	Абуль-Касим ат-Табари, Ахмад ас-Силафи и др.
Труды:	«Райхан аль-хакаик ва-бустан ад-дакаик»
Редактирование Викиданных

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Абу́ Бакр Муха́ммад ибн Му́са ад-Дарбанди́ (араб. أبو بكر محمد الدربندي ‎; род. между 1058 и 1068 годами, Дербент - 1145 , Багдад) - крупный мусульманский теолог-ашарит и мистик, теоретик раннего суфизма на Кавказе. Автор книги «Райхан аль-хакаик ва-бустан ад-дакаик» («Базилик истин и сад тонкостей») - энциклопедии суфийских понятий, правил и морально-этических норм.

Биография

Его полное имя: Абу Бакр Мухаммад ибн Муса ибн аль-Фарадж аш-Шафии ас-Суфи ад-Дарбанди. Он родился в семье переселенцев в Дербенте (Баб ал-абваб) в квартале Химс между 1058 и 1068 годами. Его отец, Муса аль-Лаббад аль-Муаддиб, был домашним воспитателем.

В 70-80-х годах XI века Мухаммад ад-Дарбанди обучался в Дербенте, Хумайдийи (Гемейди), Арджиле (Хелипенджик) и других поселениях Халифата . Под руководством Абуль-Касима аль-Варрака (умер между 1098 и 1104 годами) он изучал «науку хадиса » (ильм аль-хадис) и приобщился к суфизму. Под руководством Абуль-Хасана аль-Басри (умер в конце XI в.) и Абу Мухаммада аль-Лакзи (умер в конце XI в.) изучал шафиитское право . В формировании взглядов ад-Дарбанди сыграли большую роль такие известные богословы Дербента как Юсуф аль-Лакзи (умер до 1089-90 года), Ибрахим аль-Гадаири (умер в начале XII в.), Яхья аль-Гадаири (умер после 1098 года) и Маммус аль-Лакзи (приблизительно 1040-1110 годы). Углубленное изучение суфизма он продолжил у Абуль-Хасана аль-Джурджани (умер до 1098 году) .

В середине 80-х годов ад-Дарбанди покинул Дербент в поисках знаний (рихла). Он жил в Табаристане, побывал в Мекке , Медине , Багдаде , Исфахане и окончил медресе Низамия . К началу 90-х годов ад-Дарбанди возвратился в Дербент. Здесь он основал собственное «собрание» (маджлис). В начале 1098 года изменилась общественно-политическая обстановка в Дербент и ад-Дарбанди был вынужден покинуть город .

В 1098 году гонения властей заставили его бежать из Дербента. Вторую половину жизни провёл в Багдаде, там же и умер между 7 апреля и 5 мая 1145 года .

Учителя и ученики

Ад-Дарбанди жил в период формирования суфийской идеологии и кодификации суфийской практики. Он был знаком с аль-Газали , учился у Абуль-Махасина ар-Руяни (убит в 1108 году), Абу Абдуллаха аль-Бакри (умер в 1105 году), Абуль-Музаффара аль-Абиварди (умер в 1113 году), Имадуддина аль-Харраси (умер в 1110 году), Джафара ас-Сарраджа (умер в 1106 году), Ибн аль-Кайсарани (умер в 1113 году), Шамсульаиммы ас-Сарахси (умер в 1096-97 или 1107 году), Ширавайха ибн Шахридара (умер в 1115 году) и других выдающихся людей своей эпохи .

У ад-Дарбанди были свои ученики и последователи в различных областях Аббасидского халифата, среди которых выделялись прозванные «опорой ислама» шиитский богослов Абу Джафар Мухаммад ибн Абуль-Касим ат-Табари (умер 1131) и шафиитский правовед Абу Тахир Ахмад ас-Силафи аль-Исфахани (умер 1180) . Дом ад-Дарбанди в Дербенте посещали многие видные ученые, среди которых вышеупомянутый ас-Силафи и ученик Ибн Хазма , Мухаммад аль-Хумайди (умер в 1095 году) .

Взгляды

Ад-Дарбанди был сторонником символико-аллегорического толкования Корана (тавиль ). Он ограничивал сферу применения общеисламских традиций, частично сводя их к синкретичным традициям суфизма. Следуя традиционному толкованию суфийских терминов, ад-Дарбанди обогатил суфийскую традицию введя новые элементы, главным образом путём включения в неё местного материала. Таким образом ад-Дарбанди приблизил теоретические положения суфизма к духовным запросам современников и насущным требованиям времени .

Ад-Дарбанди подчеркивая принадлежность суфийских ценностей к общеисламскому духовному наследию. Он стремился сблизить рационалистическое направление мистицизма и суннитское «правоверие», начатое Джунайдом аль-Багдади (умер в 910 году) и Абуль-Касимом аль-Кушайри (умер в 1071 году), шесть учеников которого были его наставниками , и продолженное Абу Хамидом аль-Газали . Творчество ад-Дарбанди показывает неслучайность философии аль-Газали и подготовку развития мусульманской религиозно-философской мысли другими средневековыми мусульманскими философами .

Базилик истин и сад тонкостей

Мухаммад ад-Дарбанди является автором книги «Райхан аль-хакаик ва-бустан ад-дакаик» («Базилик истин и сад тонкостей»). Эта наиболее значительный из дошедших до нас памятников раннего суфизма на Кавказе, в ту пору северной периферии Халифата. Сочинение, известное в единственном списке 1342-43 г., написано на рубеже XI-XII вв. в жанре энциклопедического словаря и представляет собой свод суфийских теоретических (доктринальных), практических (обрядовых) и специальных (технических) терминов, общеисламских понятий, используемых мистиками и соответствующих их мировоззрению и религиозной практике, а также морально-этических категорий, составляющих суфийский адаб - своеобразный кодекс правил, норм и обычаев мистиков .

Анализ книги говорит о том, что широкое внедрение мусульманской идеологии на Северном Кавказе происходило в форме суфизма, что схоже с процессами, происходившими в других окраинах Халифата. Труд ад-Дарбанди представляет особую ценность для понимания процессов формирования локальных форм ислама на Кавказе. Книга помогает понять процесс диалектическое взаимодействия общеисламских и суфийских приоритетов, а также сам механизм функционирования ислама как целостной идеологической системы .

Напишите отзыв о статье "Абу Бакр Мухаммад ад-Дарбанди"

Примечания

Литература

Аликберов А. К. // Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь. Вып. 1. - М .: Восточная литература, 1998.
Аликберов А. К. . Центр арабских и исламских исследований. Проверено 7 января 2014.
Аликберов А. К. Эпоха классического ислама на Кавказе: Абу Бакр ад-Дарбанди и его суфийская энциклопедия «Райхан ал-хака’ик» (XI-XII) вв.. - М .: Восточная литература, 2003. - 847 с. - ISBN 5-02-018190-0 .
/ А. К. Аликберов // Григорьев - Динамика. - М . : Большая Российская энциклопедия, 2007. - С. 322. - (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004-, т. 8). - ISBN 978-5-85270-338-5 .
Die islamgelehrten Daghestans und ihre arabischen Werke / Hrsg. von М. Kemper und А. R. Sixsaidov. - В., 2004.

Отрывок, характеризующий Абу Бакр Мухаммад ад-Дарбанди

– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“

Учёный-энциклопедист, врач, алхимик и философ Абу Бакр Мухаммед ибн Закария Ар-Рази (латинизированное имя Разес, Rhazes) родился в персидском городе Рее, близ Тегерана.

Его учение основано на пяти вечных началах: творце, душе, материи, времени и пространстве. Он постулировал существование абсолютного пространства и абсолютного времени, образование материальных вещей объяснял сочетанием неделимых частиц.

Авиценна встретился с ним в конце жизни Абу Бакра и считал его своим учителем и другом. Ар-Рази до «Канон врачебной науки» Авиценны создал многотомный труд, названный им «Вместилище знаний по медицине - «Ал-Хави».

Ар-Рази замечательно описал признак таких заболеваний, как проказа, малярия, туберкулез, бешенство. Он впервые указал различие между корью и оспой. Он дал подробное описание симптомов оспы.

Конечно, Авиценна широко воспользовался «Ал-Хави» при написании своего медицинского канона. Многие книги Ар-Рази была переведена на латинский язык и выдержала много изданий в разных странах Европы.

Ар-Рази интересовался широким кругом проблем, связанных с медициной. Он думал над загадками диагностики и написал работу «Почему отрезанные части тела вновь не вырастают».

Когда правитель Багдада спросил главного своего врача Ар-Рази в какой части города, по его мнению, следует выстроить приют для больных, тот дал примечательный совет. Нужно развесить в разных частях города куски свежего мяса, сказал Ар-Рази, и там, где оно испортится в последнюю очередь, надлежит находиться больнице. Конечно, Ар-Рази не знал еще о существовании микробов, но опыт, наблюдения и размышления подсказали ему такое правильное решение.

Однажды к нему привели умирающего больного с кровохарканьем. Ему говорили, что он по воле Аллаха приговорен к смерти. Ар-Рази не отказался от пациента, несмотря на такой приговор. Он внимательно осмотрел больного и не обнаружил по его пульсу ничего плохого, что могло бы послужить непосредственной причиной заболевания.
– А какую воду пьете? – спросил он у больного.
– Болотную, – услышал он неожиданный ответ.
– Болотную, вот как… А не мог ли он вместе с водой нечаянно проглотить и пиявку?
Ар-Рази дал своему пациенту травку под названием «лягушачья шерсть», чтобы вызвать у него обильную рвоту. В результате этой процедуры пиявка вышла наружу, и пациент выздоровел.

Ар-Рази говорил: «Образовывает не только чтение, но и способность прочитанное и осознание истины применить к отдельным случаям».
Ар-Рази дожил только до шестидесяти лет. В конце жизни ослепшего, и лишенного средств к существованию, как настоящего медика, волновала проблема долголетия. Его исследования были изложены в книге «Почему очень мало людей достигает пожилого возраста».

Для гносеологии ар-Рази (т.е. учении об ах знания) характерны: отказ от слепого следования авторитетам, борьба с мистическими предрассудками в истолковании природных явлений, упор на экспериментальные методы исследования, вера в беспрерывный прогресс человеческого знания

Следуя учению Платона о душе, ар-Рази в своей «духовной медицине» призывает подчинять растительную душу (источник вожделений) и животную душу (источник гнева) душе разумной и во всем соблюдать меру.

Поскольку разумом наделены все люди, учил он, нет нужды в пророках, якобы ведущих людей по праведному пути на основе принципов, черпаемых из иного источника, нежели человеческий разум. Притязание на монопольное владение истиной каждого из множества вероучений, объявляющих основателей других религий обманщиками, ведет только к конфликтам и войнам.

Поэтому ни одна группа людей не имеет права диктовать свои убеждения другим, ссылаясь на авторитет своего пророка. Ар-Рази вскрывает противоречия как между различными религиями, одинаково притязающими на божественное происхождение, так и внутри каждой из них.

Священное Писание, заявляет он, – это собрание древних легенд, полных неувязок и нелепостей, и верить в них могут разве что дети, женщины и умалишенные мужчины.

Причину живучести религиозных предрассудков мыслитель видит в силе традиций и привычки, а также во влиянии, которым пользуются в государстве священнослужители, насаждающие эти предрассудки в народе и чинящие кровавую расправу над разоблачающими их вольнодумцами.

Учение ар-Рази, подрывающее авторитет пророков, вызвало возмущение не только среди суннитских богословов-догматиков, но и у исмаилитов, поскольку и их религиозно-политические взгляды покоились на авторитете имамов. Возможно, идеи ар-Рази легли в основу написанного на латинском языке памфлета «О трех обманщиках» (о Моисее, Иисусе и Мухаммаде).

Ар-Рази в Персии, а также во многих городах, расположенных на территории современных Узбекистана и Таджикистана получил разностороннее образование и, в частности, изучал философию, метафизику, поэзию, магию и алхимию. Еще в молодости он начал заниматься опытами облагораживания металлов и поисками «эликсира».

В 30-летнем возрасте он отправился в Багдад, где изучал медицину. Вскоре он прославился как весьма искусный врач; руководил клиникой в Рее, затем в Багдаде. Ар-Рази был хорошо знаком с античной наукой, медициной и философией; он оставил труды по философии, этике, теологии, логике, медицине, астрономии, физике и алхимии – всего, очевидно, 184 сочинения (до нас дошло 61); многие труды Ар-Рази были переведены на латинский язык в Европе в X – XIII вв.

В основе философской концепции Ар-Рази, близкой некоторым разновидностям гностицизма, лежит учение о пяти вечных началах: «творце», «душе», «материи», «времени», «пространстве»; посланный «творцом» «разум» внушает «душе», пленённой «материей», стремление к освобождению; путь к этому – изучение философии. Атомизм Ар-Рази близок атомизму Демокрита.

Ар-Рази верил в абсолютное пространство, абсолютное время и признавал множественность миров. Все вещи, по его мнению, состоят из неделимых элементов (атомов) и пустого пространства между ними. Эти элементы вечны, неизменны и обладают определенными размерами. Свойства веществ, состоящих из четырех начал Аристотеля, определяются размерами составляющих их атомов и пустот между ними.

Величина пустого пространства между атомами самих четырех начал определяет их естественное движение. Так, вода и земля движутся вниз, в то время как огонь и воздух – вверх.

Теорию четырёх стихий первым начал разрабатывать Эмпедокл, который считал, что элементы материальны и наделены свойствами филии (любви) и фобии (вражды); эти две противоположности, присущие всем телам, и приводят материю в движение. Позднее концепция четырёх стихий развивалась такими выдающимися философами, как Платон и Аристотель.

По Платону, элементы, являющиеся различными проявлением первичной материи, способны к взаимопревращениям. Платон привлекал геометрию многогранников для объяснения таких свойств материи, как твёрдость, плавкость, воздухообразность, огнеобразность.

При этом земле ставился в соответствие куб, воде - икосаэдр, воздуху - октаэдр, огню - тетраэдр. Пятому возможному правильному многограннику -додекаэдру, по мнению Платона, соответствовал пятый элемент, который использовал Логос, чтобы создать небесные тела.

Согласно Аристотелю, каждый элемент представляет собой одно из состояний единой первоматерии - определённое сочетание основных качеств - тепла, холода, влажности и сухости:
Тепло + сухость = Огонь
Тепло + влажность = Воздух
Холод + влажность = Вода
Холод + сухость = Земля

4 элемента вокруг Земли (Terre): Вода (Eau), Воздух (Air), Огонь (Ferre)

В натурфилософии Аристотеля также предполагалось существование пятого элемента, (квинтэссенции) - эфира, или начала движения. Геоцентрическая космология Аристотеля включала предположение, что вокруг центра Вселенной (центра Земли) расположены последовательно сферы четырёх элементов в порядке уменьшения их тяжести - земли, воды, воздуха и огня; выше их расположены небесные сферы.

Согласно современной науке, этим четырём элементам можно приблизительно сопоставить четыре агрегатных состояния вещества соответственно: твёрдое, жидкое, газообразное и плазменное. Понятиям литосфера, гидросфера, атмосфера и магнитосфера также можно поставить в соответствие аристотелевские сферы четырёх элементов.

В этике Ар-Рази выступал против аскетизма, призывал к активной общественной жизни, считая образцом Сократа. Ар-Рази критиковал все существовавшие в его время религии. Истина, по Ар-Рази – едина, религий – множество, следовательно, все религии ложны; надо читать не Священное писание, а книги философов и учёных. Антиклерикальные высказывания Ар-Рази вызвали яростные нападки мусульманских мыслителей X – XI вв., в частности Фараби.

Среди алхимических сочинений Ар-Рази наиболее известны «Книга тайн» и «Книга тайны тайн». Ар-Рази, очевидно, хорошо знал труды греческих философов и произведения александрийских алхимиков; он изучил и оригинальные сочинения арабских авторов VIII и IX вв.

Целью алхимии, по мнению Ар-Рази, является трансмутация металлов при помощи «эликсира», осуществляемая через операцию получения «основы» металла. Кроме того, алхимия должна заниматься получением из «обычных» камней (кварца и стекла) драгоценных камней.

Основными элементами (принципами), составляющими металлы, Ар-Рази, следуя Джабиру, считал ртуть и серу, однако он добавлял к ним еще третий принцип – «соль». Это представление о составе металлов получило в дальнейшем широкое распространение в европейской алхимической литературе.

Арабский учёный Абу Муса Джабир ибн Хайян (латинизированное имя – Гебер) родился в г. Туси, провинция Хорасан, Иран, в семье аптекаря Хайана аль Азди, происходившего из Йемена. Сведения о жизни и деятельности Джабира ибн Хайяна крайне разноречивы; большую часть жизни он, видимо, провёл в г. Куфа на территории сегодняшнего Ирака.

Полагают, что сам Джабир ибн Хайан является автором всего нескольких работ из сотен алхимических трактатов, подписанных его именем. Алхимия в этих трактатах следует идеям Аристотеля о четырех элементах-стихиях, носителях четырех качеств: теплоты, холода, влажности и сухости. Многие из этих трудов носили теоретический или мистический характер, в других приводились подробные описания лабораторных экспериментов.

Среди сочинений Джабира ибн Хайяна наиболее интересна «Книга семидесяти», представляющая собой своего рода энциклопедию, состоящую из 70 глав, посвященных различным теологическим, политическим и естественнонаучным вопросам. В последних главах «Книги семидесяти» он приводит сведения о металлах и минералах.

Из разнообразных веществ, встречающихся в природе, в центре внимания Джабира находятся семь металлов; много внимания он уделяет и минералам. Чтобы дать характеристики свойств всех этих веществ, в особенности таких специфических свойств металлов, как плавкость, ковкость и металлический блеск, Джабиру явно недостаточно четырех аристотелевых элементов-стихий.

Поэтому Джабир предлагает ртутно-серную теорию происхождения металлов: вводит представление о начале металличности (ртути) и начале горючести (серы) как двух составных частях металлов. Сера рассматривается им в качестве принципа горючести, ртуть – принципа металличности. Джабир считает, что ртуть является «душой» металла.

Согласно учению Джабира, сухие испарения, конденсируясь в земле, дают серу, мокрые же – ртуть. Сера и ртуть, соединяясь затем в различных отношениях, и образуют семь металлов. Золото как наиболее совершенный металл образуется, только если вполне чистые сера и ртуть взяты в наиболее благоприятных соотношениях.

В земле, согласно Джабиру, образование золота и других металлов происходит постепенно и медленно. «Созревание» золота можно ускорить с помощь некоего «медикамента» или «эликсира», который приводит к изменению соотношения ртути и серы в металлах и к превращению последних в золото и серебро.

Джабир ибн Хайян описывает также различные химические операции (перегонку, возгонку, растворение, кристаллизацию и др.), а также некоторые химические препараты (купоросы, квасцы, щёлочи, нашатырь и др.), излагает способы получения уксусной кислоты, слабого раствора азотной кислоты, свинцовых белил.

Трактаты Джабира имели чрезвычайно высокий авторитет и влияние как в арабской, так и в западноевропейской алхимии; однако следует отметить, что такие знатоки арабской алхимической литературы, как Альберт Великий и Роджер Бэкон, совершенно не упоминают его в своих сочинениях.

В XIV в. в Европе получили широкое распространение приписываемые Джабиру сочинения «Сумма совершенств, или учение о высоком искусстве облагораживания металлов» («Summa perfectionis»), «Книга об исследовании облагораживания металлов» («Liber de investigatione perfectionis»), а также «Книга о философских печах» («Liber fornacum») и др.

По-видимому, эти трактаты, которые никак не могли принадлежать Джабиру ибн Хайяну, написаны в XIV в. испанским алхимиком, подлинное имя которого осталось неизвестным. От имени легендарного арабского учёного Псевдо-Гебер систематически излагает сведения по теории и практике алхимии.

В сочинениях Псевдо-Гебера приводится множество сведений из области практической алхимии. В частности, описывается аппаратура для различных химических операций: дистилляции, сублимации, фильтрации, коагуляции (отверждение) и других, а также способы отделения золота от серебра и серебра от свинца.

Исторически важно и то, что Псевдо-Гебер описывает сильные минеральные кислоты, в частности, азотную кислоту, которую впоследствии стали называть «крепкой водкой» (aqua fortis). Здесь же описывается серная кислота и «царская водка» (aqua regis), которая получалась перегонкой селитры, купороса, квасцов и нашатыря.

В своих сочинениях Ар-Рази описывает различные химические аппараты и приборы и химические операции. В «Книге тайн» он делит весь материал алхимии на три раздела: 1) Познание вещества, 2) Познание приборов и 3) Познание операций.

Ар-Рази впервые в истории химии предпринял попытку классифицировать все известные ему вещества. Он разделяет их на три больших класса:
1) землистые (минеральные),
2) растительные
3) животные.
Минеральные вещества в свою очередь, он делит на шесть групп:
1) «духи»
(спирты, летучие вещества), к этой группе он относит ртуть, нашатырь, аурипигмент или реальгар, и серу;
2) «тела» (т. е. металлы), всего их семь:
золото, серебро, медь, железо, олово, свинец, и «харасин» (вероятно, цинк);
3) «камни», всего их тринадцать:
марказит, марганцовая руда, бурый железняк, галмей, ляпис-лазурь, малахит, бирюза, красный железняк, белый мышьяк, сернистый свинец и сернистая сурьма, слюда, гипс и стекло;
4) купоросы, их шесть видов: черный купорос, квасцы, белый купорос (вероятно, цинковый), зеленый купорос, желтый, красный (сульфат железа);
5) «бавраки» - соды, которых также шесть видов;
6) «соли».

Растительные вещества Ар-Рази не перечисляет, упоминая лишь о том, что они редко употребляются. Но он в тридцать летнем возрасте, изучил медицину и позднее написал огромную фармакогнозию для всех времен «Сайдана».

Из животных веществ он выделяет 10: волосы, кости черепа, мозг, желчь, кровь, молоко, моча, яйца, раковины и рог.

Среди аппаратов и приборов, описанных в сочинениях Ар-Рази, фигурируют, в частности, кубки, колбы, тазы, стеклянные блюдца для кристаллизации, кувшины, кастрюли, горелки, нефтяные лампы, жаровни и печи (атанор), печи для плавки, напильники, шпатели, ковши, ножницы, молотки, щипцы, песчаные и водяные бани, фильтры из тканей и шерсти, аламбики, воронки, ступки с пестиками, сита металлические, волосяные и шелковые и другие приборы и принадлежности.

Ар-Рази описал и различные химические операции, в частности плавление тел, декантацию, фильтрование, дигерирование (настаивание при повышенной температуре), дистилляцию, сублимацию, амальгамацию, растворение, коагуляцию (сгущение).

Основные работы Ар-Рази по медицине – 23 томная книга «Аль-хави» («Всеобъемлющая книга по медицине») и 10-томная «Медицинская книга, посвященная Мансуру» – своеобразные медицинские энциклопедии на арабском языке; переведённые на латинский язык, они в течение столетий служили руководством для врачей.

В труде «Об оспе и кори» Ар-Рази, дал классическое описание этих болезней, отметив невосприимчивость к повторному заболеванию; применял оспопрививание (вариоляцию). Считают, что Ар-Рази впервые ввёл составление истории болезни для каждого больного. Первым описал инструмент для извлечения инородных тел из глотки, одним из первых начал применять вату при перевязках и кетгут при сшивании ран.

Составил наставления по сооружению больниц и выбору места для них. Автор работ о значении специализации врачей («Один врач не может лечить все болезни»), о медицинской помощи и самопомощи для неимущего населения («Медицина для тех, у кого нет врача») и др.

Сочинения Ар-Рази вскоре проникли в арабскую Испанию и в дальнейшем были переведены на латинский язык и особо почитались западноевропейскими алхимиками.

Находясь в самом центре средневекового мира, арабский Восток в течение нескольких веков собирал воедино, хранил и развивал наследие греческой, римской, индийской и китайской медицины. Мудрость, известную искусным врачам времен халифатов, западноевропейская медицинская школа познала лишь спустя многие десятилетия.

В 20-е годы IX века сын легендарного правителя аббасидского халифата халиф Аль-Мамун основал в Багдаде Дом мудрости – научно-религиозную академию, в составе которой имелись обширная библиотека, а также одна из лучших по тем временам обсерваторий. Выдающийся правитель считал, что управлять государством невозможно без поддержки учёных мужей. Из всех уголков халифата в Багдад стекались лучшие умы в области философии, астрономии, медицины, математики, алхимии. С древних языков на арабский переводились труды античных учёных, в том числе основоположников медицины: Гиппократа, Галена, Диоскорида.

Примерно в 865 году н. э. в крупнейшем городе Ирана Рее на свет появился ученый, чьё имя спустя годы будут с уважением произносить врачи далеко за пределами халифата – Абу Бакр Мухаммад ибн Закария Ap-Рази . О его детстве и юности достоверных данных практически не осталось. Известно, что он усердно изучал философию, алхимию, метафизику и поэзию.

Некоторые средневековые авторы утверждают, что Ap-Рази был золотых дел мастером и, как все алхимики, одержимо занимался поисками философского камня. В этом историки видят истоки его особого интереса к химии, которой он посвятил более двадцати своих научных трудов.

Основной причиной того, что Ар-Рази , будучи уже зрелым человеком (старше 30 лет), приступает к изучению медицины, многие биографы называют намерение учёного вылечить повреждённые в результате многочисленных химических опытов глаза. Ap-Рази отправляется в Багдад, где овладевает основами медицинского искусства .

Через несколько лет ему, к тому времени прозванному арабским Галеном , было доверено руководство клиникой в Багдаде, а затем и в родном его городе – Рее . У Ap-Рази был свой оригинальный способ определения наиболее подходящего места для постройки больницы: в разных частях города он развешивал куски мяса, после чего в течение нескольких дней наблюдал, где оно дольше не подвергается разложению. Это место учёный и считал наилучшим.

При багдадской больнице функционировала школа врачей, которой также руководил Ap-Рази . Он был убеждён в том, что врачу необходимо постоянно проверять теоретические знания на практике, поскольку в медицинских сочинениях описания болезней не всегда могут быть верными. Для этого Ap-Рази предложил коллегам вести историю болезни пациента и сверять свои записи с данными, отражёнными в научной литературе. Кроме того, Ap-Рази отводил особое место специализации врача – так, широко известно его изречение о том, что «один врач не может лечить все болезни».

Одним из первых высказав предположение об инфекционной природе ряда болезней, он подробно описывает оспу и корь и отмечает невосприимчивость к повторному заражению этими заболеваниями пациентов, переболевших ими однажды. В связи с этим Ар-Рази вводит в широкую практику прививание жидкостью из пузырьков больных легкой формой оспы. Несмотря на то, что в ряде случаев эта процедура приводила к неблагоприятным последствиям, вплоть до летального исхода, в условиях эпидемий она все же помогала снизить общую смертность от оспы.

Ар-Рази известен и как искусный хирург . Он изобретает инструмент для извлечения инородных тел из глотки, одним из первых применяет в хирургии рассасывающиеся со временем нити из бараньих кишок (кетгут) и вату при перевязках.

Впервые в истории химии им предложена классификация веществ, в соответствии с которой Ар-Рази делит их на землистые (минеральные), растительные и животные, а также описывает многие химические операции (фильтрование, дистилляция, коагуляция и пр.).

Ар-Рази был убеждён в том, что все вещи состоят из атомов, и пишет о сферической природе Земли и небесных тел.

Всего Ар-Рази написал около 200 научных трудов в различных областях знаний: в философии, медицине, алхимии, физике и астрономии . Среди наиболее интересных его работ по медицине – трактат «Об оспе и кори », «Всеобъемлющая книга по медицине » и «Медицинская книга, посвящённая Мансуру » – 10 томов врачебных наблюдений, перемежающихся увлекательными рассказами и мудрыми поучениями.

Труды Ар-Рази по медицине, попав в арабскую Испанию, впоследствии были переведены на латинский язык и долгое время служили учебниками на медицинских факультетах университетов Западной Европы.

Великий целитель, химик и мыслитель Ар-Рази скончался примерно в 925 году.

По материалам книги «Медики, изменившие мир »

Подготовил Махач Гитиновасов

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Абу́ Бакр Муха́ммад ибн Закария́ ар-Рази́ (около , Рей - около , там же) - персидский учёный-энциклопедист, врач , алхимик и философ . Многие сочинения Ар-Рази в дальнейшем были переведены на латинский язык и получили широкую известность и признание среди западноевропейских врачей и алхимиков. В Европе известен под латинизированными именами Разес (Rhazes ) и Abubater .

Биография

Абу Бакр Мухаммад ибн Закария Ар-Рази родился в персидском городе Рее , близ Тегерана . В Персии он получил разностороннее образование и, в частности, изучал философию , метафизику , поэзию и алхимию . Ещё в молодости он начал заниматься опытами облагораживания металлов и поисками «эликсира ». В 30-летнем возрасте Ар-Рази отправился в Багдад , где изучал медицину . Вскоре он прославился как весьма искусный врач; руководил клиникой в Рее, затем в Багдаде . Ар-Рази был хорошо знаком с античной наукой, медициной и философией; он оставил труды по философии, этике , теологии , логике , медицине, астрономии , физике и алхимии - всего 184 сочинения, из которых до нас дошло 61; многие труды Ар-Рази были переведены на латинский язык в Европе в -XIII вв.

Учение

Философия

В основе философской концепции Ар-Рази, близкой некоторым разновидностям гностицизма , лежит учение о пяти вечных началах: «творце», «душе», «материи», «времени», «пространстве»; посланный «творцом» «разум» внушает «душе», пленённой «материей», стремление к освобождению; путь к этому - изучение философии. Атомизм Ар-Рази близок атомизму Демокрита ; Ар-Рази верил в абсолютное пространство, абсолютное время и признавал множественность миров. Все вещи, по его мнению, состоят из неделимых элементов (атомов) и пустого пространства между ними. Эти элементы вечны, неизменны и обладают определенными размерами. Свойства веществ, состоящих из четырех начал Аристотеля , определяются размерами составляющих их атомов и пустот между ними. Величина пустого пространства между атомами самих четырёх начал определяет их естественное движение. Так, вода и земля движутся вниз, в то время как огонь и воздух - вверх.

В этике Ар-Рази выступал против аскетизма , призывал к активной общественной жизни, считая образцом Сократа . Ар-Рази критиковал все существовавшие в его время религии : истина - едина, религий - множество, следовательно, все религии ложны. Источником истины, по мнению Ар-Рази, должны стать книги философов и учёных, а не Священное Писание . Антиклерикальные высказывания Ар-Рази вызвали яростную критику со стороны мусульманских мыслителей -XI веков , в частности Аль-Фараби .

Алхимия и ятрохимия

Целью алхимии, по мнению Ар-Рази, является трансмутация металлов при помощи «эликсира », осуществляемая через операцию получения «основы» металла. Кроме того, алхимия должна заниматься получением драгоценных камней из «обычных» (кварца и стекла). Основными элементами (принципами), составляющими металлы, Ар-Рази, следуя Джабиру , считал , однако он добавлял к ним ещё третий принцип - «Соль». Это представление о составе металлов получило в дальнейшем широкое распространение в европейской алхимической литературе.

В своих сочинениях Ар-Рази описал различные химические аппараты и приборы и химические операции. В «Книге тайн» он разбил весь материал алхимии на три основных раздела:

Познание вещества
Познание приборов
Познание операций.

«духи» (спирты, летучие вещества); к этой группе он относил , нашатырь , аурипигмент или реальгар , и серу ;
«тела» (то есть металлы), всего их семь: золото , серебро , медь , железо , олово , свинец , и «харасин» (вероятно, цинк);
«камни», тринадцать видов: марказит, марганцовая руда, бурый железняк , галмей, ляпис-лазурь , малахит , бирюза , красный железняк , белый мышьяк, сернистый свинец и сернистая сурьма, слюда , гипс и стекло ;
купоросы , шесть видов: чёрный купорос, квасцы , белый купорос (вероятно, цинковый), зелёный купорос, жёлтый, красный (сульфат железа);
«бораки», шесть видов: хлебная бура (вероятно, поташ), натрон (сода), бура ювелиров, «тинкар» (род мыла, применявшегося при пайке металлов), зараванская бура, арабская бура;
«соли», одиннадцать видов: хорошая соль (поваренная), горькая (возможно, мирабилит или английская), каменная, белая, нефтяная, индийская, китайская соль, поташ, соль мочи, известь и соль золы.

Растительные вещества Ар-Рази не перечислял, упоминая лишь о том, что они редко употребляются. Из животных веществ он выделял десять: волосы, кости черепа, мозг, желчь, кровь, молоко, моча, яйца, раковины и рог.

Среди аппаратов и приборов, описанных в сочинениях Ар-Рази, фигурируют, в частности, кубки, колбы, тазы, стеклянные блюдца для кристаллизации, кувшины, кастрюли, горелки, нефтяные лампы, жаровни и печи (атанор), печи для плавки, напильники, шпатели, ковши, ножницы, молотки, щипцы, песчаные и водяные бани, фильтры из тканей и шерсти, алембики (перегонные кубы), воронки, ступки с пестиками, сита металлические, волосяные и шелковые и другие приборы и принадлежности.

Ар-Рази описал и различные химические операции, в частности плавление тел, декантацию , фильтрование , дигерирование (настаивание при повышенной температуре), дистилляцию , сублимацию , амальгамирование, растворение, коагуляцию (сгущение).

Медицина

Основные работы Ар-Рази по медицине - книга «Аль-хави» («Всеобъемлющая книга по медицине») и 10-томная «Медицинская книга, посвященная Мансуру» - своеобразные медицинские энциклопедии на арабском языке. Будучи переведёнными на латинский язык , они в течение нескольких столетий служили руководством для врачей. Ар-Рази также составил наставления по сооружению больниц и выбору места для них, написал труды о значении специализации врачей («Один врач не может лечить все болезни»), о медицинской помощи и самопомощи для неимущего населения («Медицина для тех, у кого нет врача») и др.

Ар-Рази одним из первых высказал предположение об инфекционной природе некоторых заболеваний. В труде «Об оспе и кори » он дал классическое описание этих болезней, особо отметив невосприимчивость к повторному заболеванию; применял оспопрививание для предотвращения заболевания. Ар-Рази ввёл в медицинскую практику составление истории болезни для каждого больного, использование гипсовой повязки для иммобилизации конечности при переломах. Одним из первых начал применять вату при перевязках и кетгут при сшивании ран; описал специальный инструмент для извлечения инородных тел из глотки.

Математика и астрономия

Ар-Рази был сторонником математического атомизма, учение о котором было изложено им в «Книге о времени и пространстве». Он написал также «Трактат о том, что факт несоизмеримости диагонали квадрата со стороной не относится к геометрии».

Известен также ряд трактатов Ар-Рази о сферической природе Земли, звёзд и космоса в целом.

Напишите отзыв о статье "Абу Бакр Мухаммад ар-Рази"

Примечания

Литература

Фигуровский Н. А. Очерк общей истории химии. От древнейших времен до начала XIX века. - М.: Наука, 1969. - 455 с.
Всеобщая история химии. Возникновение и развитие химии с древнейших времен до XVII века. - М.: Наука, 1980. - 399 с.
Большая советская энциклопедия. В 30 тт.

Ссылки

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Абу Бакр Мухаммад ар-Рази

Я вдруг резко почувствовала, как по спине потянуло ледяным холодом – что-то было не так, что-то должно было вот-вот случиться... Мне дико хотелось закричать!.. Как-то предупредить... Но я понимала, что не могу им помочь, не могу протянуть руку через века, не могу вмешаться... не имею такого права. События, развивающиеся передо мною, происходили очень давно, и даже если я смогла бы сейчас помочь – это уже явилось бы вмешательством в историю. Так как, спаси я Магдалину – изменились бы многие судьбы, и возможно, вся последующая Земная история была бы совершенно другой... На это имели право лишь два человека на Земле, и я, к сожалению, не была одной из них... Далее всё происходило слишком быстро... Казалось, даже – не было реально... Холодно улыбаясь, человек по имени Рамон неожиданно схватил Магдалину сзади за волосы и молниеносно вонзил в её открытую шею узкий длинный кинжал... Послышался хруст. Даже не успев понять происходящего, Магдалина повисла у него на руке, не подавая никаких признаков жизни. По её снежно белому одеянию ручьём струилась алая кровь... Дочь пронзительно закричала, пытаясь вырваться из рук второго изверга, схватившего её за хрупкие плечи. Но её крик оборвали – просто, будто кролику, сломав тоненькую шею. Девочка упала рядом с телом своей несчастной матери, в сердце которой сумасшедший человек всё ещё без конца втыкал свой окровавленный кинжал... Казалось, он потерял рассудок и не может остановиться... Или так сильна была его ненависть, которая управляла его преступной рукой?.. Наконец, всё закончилось. Даже не оглянувшись на содеянное, двое бессердечных убийц бесследно растворились в пещере.
С их неожиданного появления прошло всего несколько коротких минут. Вечер всё ещё был таким же прекрасным и тихим, и только с вершин голубеющих гор на землю уже медленно сползала темнота. На каменном полу маленькой «кельи» мирно лежали женщина и девочка. Их длинные золотые волосы тяжёлыми прядями соприкасались, перемешавшись в сплошное золотое покрывало. Казалось, убитые спали... Только из страшных ран Магдалины всё ещё толчками выплёскивалась алая кровь. Крови было невероятно много... Она заливала пол, собираясь в огромную красную лужу. У меня от ужаса и возмущения подкашивались ноги... Хотелось завыть волчьим голосом, не желая принимать случившееся!.. Я не могла поверить, что всё произошло так просто и незаметно. Так легко. Кто-то ведь должен был это видеть! Кто-нибудь должен был их предупредить!.. Но никто не заметил. И не предупредил. Никого вокруг в тот момент просто не оказалось... И оборванные чьей-то грязной рукой две Светлые, Чистые Жизни улетели голубками в другой, незнакомый Мир, где никто больше не мог причинить им вреда.
Золотой Марии больше не было на нашей злой и неблагодарной Земле... Она ушла к Радомиру... Вернее – к нему улетела её Душа.

Мне было до дикости больно и грустно за них, за себя, и за всех, кто боролся, всё ещё веря, что могут что-либо изменить... Да могли ли?.. Если все, кто боролся, лишь погибали, имела ли смысл такая война?..
Вдруг прямо передо мной возникла другая картина...
В той же маленькой каменной «келье», где на полу всё ещё лежало окровавленное тело Магдалины, вокруг неё, преклонив колени, стояли Рыцари её Храма... Все они были непривычно одеты в белое – снежно белые длинные одежды. Они стояли вокруг Магдалины, опустивши свои гордые головы, а по суровым, окаменевшим лицам ручьями бежали слёзы... Первым поднялся Волхв, другом которого когда-то был Иоанн. Он осторожно, будто боясь повредить, опустил свои пальцы в рану, и окровавленной рукой начертал на груди что-то, похожее на кровавый крест... Второй сделал то же самое. Так они поочерёдно поднимались, и благоговейно погружая руки в святую кровь, рисовали красные кресты на своих снежно-белых одеждах... Я чувствовала, как у меня начали вставать дыбом волосы. Это напоминало какое-то жуткое священнодействие, которого я пока ещё не могла понять...
– Зачем они это делают, Север?.. – тихо, будто боясь, что меня услышат, шёпотом спросила я.
– Это клятва, Изидора. Клятва вечной мести... Они поклялись кровью Магдалины – самой святой для них кровью – отомстить за её смерть. Именно с тех пор и носили Рыцари Храма белые плащи с красными крестами. Только почти никто из посторонних никогда не знал их истинного значения... И все почему-то очень быстро «позабыли», что рыцари Храма до гибели Магдалины одевались в простые тёмно-коричневые балахоны, не «украшенные» никакими крестами. Рыцари Храма, как и катары, ненавидели крест в том смысле, в котором «почитает» его христианская церковь. Они считали его подлым и злым орудием убийства, орудием смерти. И то, что они рисовали у себя на груди кровью Магдалины, имело совершенно другое значение. Просто церковь «перекроила» полностью значение Рыцарей Храма под свои нужды, как и всё остальное, касающееся Радомира и Магдалины....
Точно так же, уже после смерти, она во всеуслышание объявила погибшую Магдалину уличной женщиной...
– так же отрицала детей Христа и его женитьбу на Магдалине...
– так же уничтожила их обоих «во имя веры Христа», с которой они оба всю жизнь яростно боролись...
– так же уничтожила Катар, пользуясь именем Христа... именем человека, Вере и Знанию которого они учили...
– так же уничтожила и Тамплиеров (Рыцарей Храма), объявив их приспешниками дьявола, оболгав и облив грязью их деяния, и опошлив самого Магистра, являвшегося прямым потомком Радомира и Магдалины...
Избавившись от всех, кто хоть как-то мог указать на низость и подлость «святейших» дьяволов Рима, христианская церковь создала легенду, которую надёжно подтвердила «неоспоримыми доказательствами», коих никто никогда почему-то не проверял, и никому не приходило в голову хотя бы подумать о происходящем.
– Почему же нигде об этом не говорилось, Север? Почему вообще нигде ни о чём таком не говорится?!..
Он ничего мне не ответил, видимо считая, что всё и так было предельно ясно. Что здесь не о чём больше говорить. А у меня поднималась в душе горькая человеческая обида за тех, кто так незаслуженно ушёл... За тех, кто ещё уйдёт. И за него, за Севера, который жил и не понимал, что люди должны были всё это знать! Знать для того, чтобы измениться. Для того, чтобы не убивать пришедшего на помощь. Чтобы понять, наконец, как дорога и прекрасна наша ЖИЗНЬ. И я точно знала, что ни за что не перестану бороться!.. Даже за таких, как Север.
– Мне пора уходить, к сожалению... Но я благодарю тебя за твой рассказ. Думаю, ты помог мне выстоять, Север... Могу ли я задать тебе ещё один вопрос, уже не относящийся к религии? – Он кивнул. – Что это за такая красота стоит рядом с тобой? Она похожа, и в то же время совсем другая, чем та, которую я видела в первое посещение Мэтэоры.
– Это Кристалл Жизни, Изидора. Один из семи, находящихся на Земле. Обычно его никто никогда не видит – он сам защищается от приходящих... Но, как ни странно, он показался тебе. Видимо, ты готова к большему, Изидора... Потому я и просил тебя у нас остаться. Ты могла бы достичь очень многого, если бы захотела. Подумай, пока ещё не поздно. Я не смогу по-другому помочь тебе. Подумай, Изидора...
– Благодарю тебя, Север. Но ты прекрасно знаешь мой ответ. Поэтому не будем всё начинать снова. Быть может, я ещё вернусь к тебе... А если нет – счастья тебе и твоим подопечным! Возможно, им удастся изменить к лучшему нашу Землю... Удачи тебе, Север...
– Да будет покой с тобой, Изидора... Я всё же надеюсь, что увижу тебя ещё в этой жизни. Ну а если же нет – прошу тебя, не держи на нас зла и там, в другом мире... Когда-нибудь ты, возможно, поймёшь нашу правду... Возможно, она не покажется тебе столь уж злой... Прощай, дитя Света. Да будет Мир в твоей Душе...
Грустно напоследок ему улыбнувшись и закрыв глаза, я пошла обратно «домой»...
Вернувшись прямиком в «свою» венецианскую комнату, я потрясённо уставилась на открывшееся там зрелище!.. Ощетинившись, как попавший в капкан молодой зверёк, перед Караффой стояла взбешённая Анна. Её глаза метали молнии, и, казалось, ещё чуть-чуть и моя воинственная дочь потеряет над собой контроль. Моё сердце почти что остановилось, не в состоянии поверить в происходящее!.. Казалось, вся моя, долгими месяцами копившаяся тоска тут же вырвется наружу и затопит мою милую девочку с головой!.. Только сейчас, видя её перед собой, я наконец-то поняла, как же беспредельно и болезненно я по ней скучала!.. Анна была сильно повзрослевшей и выглядела ещё красивее, чем я могла её вспомнить. На её мягкие детские черты теперь наложилась суровая жизненная печать потерь, и от этого её милое лицо казалось ещё привлекательнее и утончённее. Но что меня больше всего поразило, это было то, что Анна совершенно не боялась Караффы!.. В чём же тут было дело? Неужели ей удалось найти что-то, что могло нас от него избавить?!..
– А! Мадонна Изидора! Очень кстати!.. Объясните, пожалуйста, Вашей упёртой дочери, что в данный момент Вам ничего не грозит. Она стала по-настоящему невозможной!.. Думаю, Мэтэора только лишь испортила её мягкий характер. Но мы это исправим. Ей не придётся возвращаться туда более.