. Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтоб они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного.
Возведя к самой высшей добродетели – любви, Господь восстает теперь против тщеславия, которое следует за добрыми делами. Обратите внимание, что говорит: остерегайтесь! говорит как бы о звере лютом. Берегись, чтобы он не растерзал тебя. Но если умеешь ты творить милосердие и пред людьми, однако не для того, чтобы смотрели, не подвергнешься осуждению. Но если имеешь своей целью тщеславие, то хотя бы делал то и в клети своей, будешь осужден. наказывает или увенчивает намерение.
. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди.
Лицемеры не имели труб, но Господь осмеивает здесь их намерение, так как они желали, чтобы об их милостыне трубили. Лицемеры – это те, которые по виду являются другими, чем каковы они в действительности. Так, они кажутся милостивыми, но в действительности иные.
Истинно говорю вам: они уже получают награду свою.
Ибо их хвалят, и они от людей получили все.
. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая,
Преувеличенно сказал это: если можно, скрой и от себя самого. Или так иначе: левая рука тщеславна, а правая – милосердна. Итак, пусть тщеславие не знает твоей милостыни.
. чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
Когда? Когда все окажется обнаженным и явным, тогда наиболее прославишься и ты.
. И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться пред людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
И этих называет лицемерами, так как они кажутся, что внимают Богу, а в действительности внимают людям, от которых имеют, то есть получают, свою награду.
. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
Итак, что же? Не буду молиться в церкви? Совершенно нет. Буду молиться, но с чистым намерением, а не так, чтобы показывать себя: ибо место не вредит, но внутреннее расположение и цель. Многие, втайне молясь, делают это с целью понравиться людям.
. А, молясь, не говорите лишнего, как язычники...
Многоглаголание есть пустословие: например, молить о чем-либо земном – о власти, богатстве, победе. Многоглаголание есть и нечленораздельная речь, как речь детей. Итак, не будь пустословом. Должно совершать не длинные молитвы, а краткие, но непрестанно пребывать в краткой молитве.
. не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.
Молимся не для того, чтобы научить Его, но чтобы, отвлекая самих себя от житейских забот, получить пользу, беседуя с Ним.
. Молитесь же так: , сущий на небесах!
Одно дело – обет, другое – молитва. Обет – это обещание Богу, например, когда кто-нибудь обещает воздерживаться от вина или чего-либо другого; же – это прошение благ. Говоря «Отче», показывает тебе, каких благ ты удостоился, сделавшись сыном Божиим, а словом «на небесах» указал тебе на отечество твое и отеческий дом. Поэтому если желаешь Бога иметь своим Отцом, то смотри на небо, а не на землю. Ты не говоришь: «Отче мой», а «Отче наш», потому что ты должен всех считать за братьев своих, детей одного Отца Небесного.
да святится имя Твое;
то есть делай нас святыми, чтобы прославлялось имя Твое, ибо как чрез меня хулится Бог, так чрез меня Он и святится, то есть прославляется, как Святый.
. да приидет Царствие Твое;
то есть второе пришествие: ибо человек со спокойною совестью молится о наступлении воскрешения и суда.
да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
Как ангелы, говорит, исполняют волю Твою на небе, так даруй и нам совершать ее на земле.
. хлеб наш насущный дай нам на сей день;
Под «насущным» Господь разумеет тот хлеб, который достаточен для нашей природы и состояния, но Он устраняет заботу о завтрашнем дне. И Тело Христа есть насущный хлеб, о неосужденном причастии которого мы должны молиться.
. и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;
Так как мы грешим и после крещения, то молим, чтобы простил нам, но простил так, как и мы прощаем. Если мы злопамятствуем, Он не простит нам. Бог имеет меня как бы Своим примером и то делает мне, что я делаю другому.
. и не введи нас в искушение,
Мы – люди слабые, поэтому не должны подвергать себя искушениям, но если впали, то должны молиться, чтобы искушение не поглотило нас. Только тот вовлекается в бездну испытания, кто поглощен и побежден, а не тот, кто впал, но потом победил.
но избавь нас от лукавого.
Не сказал: «от лукавых людей», ибо не они делают нам зло, но лукавый.
Ибо Твое есть царство и сила и слава во веки. Аминь.
Здесь ободряет нас, ибо если Отец наш есть Царь, сильный и славный, то мы, конечно, победим лукавого и в грядущие времена прославимся.
. Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный,
Снова учит нас не помнить о зле и напоминает нам об Отце, чтобы мы стыдились и не делались подобными зверям, будучи Его детьми.
. а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.
Ничего не ненавидит так кроткий Бог, как жестокость.
. Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
«Помрачение лица» есть бледность. Упрекает, когда кто-либо кажется не тем, каков есть, но притворно принимает мрачный вид.
. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое,
. чтобы явиться постящимся не перед людьми, но пред Отцем твоим, который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
Как древние в знак радости помазывали себя елеем после омовения, так и ты показывай себя радующимся. Но под елеем разумеется и милостыня, а под главой нашей – Христос, которого должно умащать милостынями. «Умывать лице» – значит омывать чувства слезами.
. Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,
. но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут,
Изгнавши болезнь тщеславия, Господь далее говорит о нестяжании, ибо люди заботятся о приобретении многих имуществ по причине своего тщеславия, Он показывает бесполезность земного сокровища, потому что червь и тля истребляют пищу и одежды, а воры похищают золото и серебро. Затем, чтобы кто-либо не сказал: «не все же крадут», Он указывает, что хотя бы ничего подобного не было, но разве то самое, что ты пригвожден заботой о богатстве, не есть великое зло? Поэтому Господь и говорит:
. ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
. Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло;
. если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?
Он говорит это: если ты пригвоздил свой ум заботой об имуществе, то ты погасил свой светильник и омрачил свою душу, ибо как глаз, когда он чист, то есть здоров, освещает тело, а когда худ, то есть нездоров, оставляет его во мраке, так и ум ослепляется заботой. Если же ум омрачен, то душа делается тьмой, а тем более тело.
. Никто не может служить двум господам:
Под двумя господами разумеет тех, которые дают противоположные приказания. Мы, например, делаем своим господином дьявола, как и свое чрево богом, но наш по природе и истинно есть Господь. Не можем мы работать Богу, когда работаем маммоне. Маммона же есть всякая неправда.
ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне.
Видишь ли, что для богатого и неправедного невозможно служить Богу, ибо корыстолюбие отторгает его от Бога?
. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться.
«Посему», то есть почему? Потому, что имуществами отторгаются люди от Бога. Душа, как не имеющая тела, не ест, но Господь сказал это по общему обыкновению, ибо душа, по-видимому, не может оставаться в теле, если плоть не питается. Господь не запрещает трудиться, но запрещает целиком предавать себя заботам и пренебрегать Богом. Должно и земледелием заниматься, но должно заботиться и о душе.
Душа не больше ли пищи, и тело одежды?
То есть Тот, Кто дал большее, образовав душу и тело, разве Он не даст пищи и одежды?
. Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?
Господь мог указать в качестве примера на Илию или Иоанна, но Он напомнил о птицах, чтобы пристыдить нас, что мы неразумнее и их. питает их, вложив в них естественное знание для собирания пищи.
. Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?
Господь говорит: «Как бы ты ни заботился, но ты ничего не сделаешь помимо воли Божией. Зачем же утруждаешь себя понапрасну?».
. И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут? Не трудятся, ни прядут. Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, ка́к всякая из них;
Не одними только неразумными птицами Он стыдит нас, но и кринами, которые усыхают. Если так украсил их, хотя это не являлось необходимым, то не тем ли более Он удовлетворит нашу нужду в одежде? Показывает также, что хотя бы и много заботился, однако ты не сможешь украсить себя подобно кринам, ибо мудрейший и изнеженный Соломон за все время своего царствования не мог надеть на себя что-либо подобное.
. если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, так одевает, кольми паче вас, маловеры!
Отсюда научаемся, что не должно заботиться об украшении, как это свойственно тленным цветам, и что всякий, украшающий себя, уподобляется траве. Вы же, говорит, разумные существа, для которых создал тело и душу. Все, погрязшие в заботах, – маловерны: если бы они имели совершенную веру в Бога, то не заботились бы так напряженно.
. Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?
. Потому что всего этого ищут язычники,
Есть не запрещает, но запрещает говорить: «что будем есть?» Богатые с вечера говорят: «что будем есть завтра?». Видишь, что Он запрещает? Запрещает изнеженность и роскошь.
и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом.
. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам.
Царствие Божие есть вкушение благ. Оно дается за жизнь по правде. Итак, кто ищет духовного, тому по щедрости Божией прилагается и телесное.
. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.
Под заботой дня разумеет сокрушение и грусть. Достаточно для тебя, что ты сокрушался о нынешнем дне. Если же станешь заботиться и о завтрашнем, то, непрерывно заботясь о себе самом из-за телесного, когда будешь иметь досуг для Бога?
Комментарии (введение) ко всей книге «От Матфея»
Комментарии к главе 6
ВВЕДЕНИЕ К ЕВАНГЕЛИЮ ОТ МАТФЕЯ
СИНОПТИЧЕСКИЕ ЕВАНГЕЛИЯ
Евангелия от Матфея, Марка и Луки обычно называют синоптическими Евангелиями. Синоптическое происходит от двух греческих слов, которые означают видеть вместе. Следовательно, вышеупомянутые Евангелия получили это название потому, что в них описаны одни и те же события из жизни Иисуса. В каждом из них, правда, есть какие-то дополнения, или кое-что опущено, но, в общем, они основаны на одном и том же материале, и расположен этот материал тоже одинаково. Поэтому их можно записать параллельно столбцами и сравнить между собой.
После этого становится совершенно очевидным, что они очень близки друг другу. Если, например, сравнить рассказ о насыщении пяти тысяч (Мат. 14,12-21; Map. 6,30-44; Лук. 5.17-26), то это один и тот же рассказ, изложенный почти одними и теми же словами.
Или взять, например, еще рассказ об исцелении расслабленного (Мат. 9,1-8; Map. 2,1-12; Лук. 5,17-26). Эти три рассказа настолько похожи друг на друга, что даже вводные слова, "сказал расслабленному", стоят во всех трех рассказах в этой же форме в одном и том же месте. Соответствия между всеми тремя Евангелиями настолько близки, что приходится либо сделать вывод, что все трое брали материал из одного источника, либо двое основывались на третьем.
ПЕРВОЕ ЕВАНГЕЛИЕ
Изучая вопрос более тщательно, можно себе представить, что первым было написано Евангелие от Марка, а два других - Евангелие от Матфея и Евангелие от Луки - основаны на нем.
Евангелие от Марка можно разделить на 105 отрывков, из которых в Евангелии от Матфея встречаются 93, а в Евангелии от Луки - 81. Лишь четыре из 105 отрывков Евангелия от Марка не встречаются ни в Евангелии от Матфея, ни в Евангелии от Луки. В Евангелии от Марка 661 стих, в Евангелии от Матфея 1068 стихов, и в Евангелии от Луки - 1149. В Евангелии от Матфея приведено не менее 606 стихов из Марка, а в Евангелии от Луки - 320. Из 55 стихов Евангелия от Марка, которые не воспроизведены у Матфея, 31 все же воспроизведены у Луки; таким образом, лишь 24 стиха из Марка не воспроизведены ни у Матфея, ни у Луки.
Но не только смысл стихов передан: у Матфея использованы 51%, а у Луки - 53% слов Евангелия от Марка. И Матфей и Лука следуют, как правило, расположению материала и событий принятому в Евангелии от Марка. Иногда у Матфея или у Луки есть отличия от Евангелия от Марка, но никогда не бывает так, чтобы они оба отличались от него. Один из них всегда соблюдает порядок, которому следует Марк.
ДОРАБОТКА ЕВАНГЕЛИЯ ОТ МАРКА
Ввиду того, что Евангелия от Матфея и от Луки по объему намного больше Евангелия от Марка, можно подумать, что Евангелие от Марка - это краткое переложение Евангелий от Матфея и от Луки. Но один факт указывает на то, что Евангелие от Марка - самое раннее из них всех: если можно так сказать, авторы Евангелий от Матфея и от Луки совершенствуют Евангелие от Марка. Возьмем несколько примеров.
Вот три описания одного и того же события:
Map. 1,34: "И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями; изгнал многих бесов".
Мат. 8,16: "Он изгнал духов словом и исцелил всех больных".
Лук. 4,40: "Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял
Или возьмем другой пример:
Map . 3,10: "Ибо многих Он исцелил".
Мат . 12:15: "Он исцелил их всех".
Лук . 6,19: "... от Него исходила сила и исцеляла всех".
Приблизительно такое же изменение отмечается и при описании посещения Иисусом Назарета. Сравним это описание в Евангелиях от Матфея и от Марка:
Map . 6,5.6: "И не мог совершить там никакого чуда... и дивился неверию их".
Мат . 13,58: "И не совершил там многих чудес по неверию их".
У автора Евангелия от Матфея не хватает духу сказать, что Иисус не мог совершить чудес, и он изменяет фразу. Иногда авторы Евангелий от Матфея и от Луки опускают маленькие намеки из Евангелия от Марка, которые могут как-то умалить величие Иисуса. В Евангелиях от Матфея и от Луки опущены три замечания, имеющиеся в Евангелии от Марка:
Map. 3,5: "И воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их..."
Map. 3,21: "И услышавши, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя".
Map. 10,14: "Иисус вознегодовал..."
Все это ясно показывает, что Евангелие от Марка написано раньше других. В нем дан простой, живой и прямой рассказ, а на авторов Евангелий от Матфея и от Луки уже начинали оказывать воздействие догматические и теологические соображения, и потому они более тщательно выбирали слова.
УЧЕНИЕ ИИСУСА
Мы уже видели, что в Евангелии от Матфея 1068 стихов, а в Евангелии от Луки - 1149 стихов, и что 582 из них - повторение стихов из Евангелия от Марка. Это значит, что в Евангелиях от Матфея и от Луки намного больше материала, чем в Евангелии от Марка. Исследование этого материала показывает, что более 200 стихов из него почти идентичны у авторов Евангелий от Матфея и от Луки; так, например, такие отрывки, как Лук. 6,41.42 и Мат. 7,3.5; Лук. 10,21.22 и Мат. 11,25-27; Лук. 3,7-9 и Мат. 3, 7-10 почти совершенно одинаковы. Но вот где мы видим различие: материал, который авторы Евангелий от Матфея и от Луки взяли из Евангелия от Марка, касается почти исключительно событий из жизни Иисуса, а эти дополнительные 200 стихов, общие для Евангелий от Матфея и от Луки, касаются не того, что Иисус делал, а то, что Он говорил. Совершенно очевидно, что в этой своей части авторы Евангелий от Матфея и от Луки черпали сведения из одного и того же источника - из книги высказываний Иисуса.
Эта книга больше не существует, но богословы назвали ее КБ, что значит Quelle, по-немецки - источник. В те дни эта книга должна была иметь чрезвычайно большое значение, потому что это была первая хрестоматия по учению Иисуса.
МЕСТО ЕВАНГЕЛИЯ ОТ МАТФЕЯ В ЕВАНГЕЛЬСКОЙ ТРАДИЦИИ
Здесь мы подходим к проблеме Матфея апостола. Богословы согласны с тем, что первое Евангелие не есть плоды рук Матфея. Человеку, бывшему свидетелем жизни Христа, не нужно было бы обращаться к Евангелию от Марка, как к источнику сведений о жизни Иисуса, как это делает автор Евангелия от Матфея. Но один из первых церковных историков по имени Папий, епископ иерапольский, оставил нам следующее чрезвычайно важное известие: "Матфей собрал высказывания Иисуса на еврейском языке".
Таким образом, мы можем считать, что именно Матфей написал книгу, из которой как из источника должны черпать все люди, желающие узнать, чему учил Иисус. Именно потому, что так многое из этой книги-источника было включено в первое Евангелие, ему было дано имя Матфея. Мы должны быть вечно благодарны Матфею, когда вспоминаем, что ему мы обязаны Нагорной Проповедью и почти всем, что мы знаем об учении Иисуса. Другими словами, автору Евангелия от Марка мы обязаны нашим знанием о событиях жизни Иисуса, а Матфею - знанием сути учения Иисуса.
МАТФЕЙ-МЫТАРЬ
О самом Матфее мы знаем очень мало. В Мат. 9,9 мы читаем о его призвании. Мы знаем, что он был мытарем, - сборщиком налогов, - и потому все должны были страшно ненавидеть его, потому что иудеи ненавидели соплеменников, служивших победителям. Матфей должен был быть в их глазах предателем.
Но у Матфея был один дар. Большинство учеников Иисуса были рыбаками и не обладали талантом излагать слова на бумаге, а Матфей должен был быть специалистом в этом деле. Когда Иисус призвал Матфея, сидевшего у сбора пошлин, он встал, и, оставив все, кроме своего пера, последовал за Ним. Матфей благородно употребил свой литературный талант и стал первым человеком, описавшим учение Иисуса.
ЕВАНГЕЛИЕ ИУДЕЕВ
Посмотрим теперь на главные особенности Евангелия от Матфея, чтобы при его чтении обратить на это внимание.
Во-первых, и прежде всего, Евангелие от Матфея - это Евангелие, написанное для иудеев. Оно было написано иудеем, чтобы обратить иудеев.
Одна из главных целей Евангелия от Матфея заключалась в том, чтобы показать, что в Иисусе исполнились все ветхозаветные пророчества и, потому, Он должен быть Мессией. Одна фраза, вновь повторяющаяся тема, проходит через всю книгу: "Так сбылось, что Бог говорил через пророка". Эта фраза повторяется в Евангелии от Матфея не менее 16 раз. Рождение Иисуса и Его имя - исполнение пророчества (1, 21-23); а также бегство в Египет (2,14.15); избиение младенцев (2,16-18); поселение Иосифа в Назарете и воспитание там Иисуса (2,23); сам факт того, что Иисус говорил притчами (13,34.35); триумфальный въезд в Иерусалим (21,3-5); предательство за тридцать сребреников (27,9); и бросание жребия за одежды Иисуса, когда Он висел на Кресте (27,35). Автор Евангелия от Матфея поставил своей главной целью показать, что в Иисусе воплотились ветхозаветные пророчества, что каждая деталь жизни Иисуса была предвещена пророками, и, тем самым, убедить иудеев и заставить их признать Иисуса Мессию.
Интерес автора Евангелия от Матфея обращен прежде всего к иудеям. Его сердцу ближе и дороже всего их обращение. Хананеянке, обратившейся к Нему за помощью, Иисус сперва ответил: "Я послан только погибшим овцам дома Израилева" (15,24). Посылая двенадцать апостолов возвещать благую весть, Иисус сказал им: "На путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите, а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева" (10, 5.6). Но не надо думать, будто это Евангелие всеми возможными способами исключает язычников. Многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом в Царствии Небесном (8,11). "И проповедано будет Евангелие Царствия по всей вселенной" (24,14). И именно в Евангелии от Матфея дан Церкви приказ выступить в поход: "Итак, идите, научите все народы" (28,19). Это, конечно, очевидно, что автора Евангелия от Матфея в первую очередь интересуют иудеи, но он предвидит день, когда соберутся все народы.
Иудейское происхождение и иудейская направленность Евангелия от Матфея видны также в его отношении к закону. Иисус пришел не для того, чтобы разрушить закон, а чтобы исполнить его. Не пройдет и мельчайшая часть закона. Не надо учить людей нарушать закон. Праведность христианина должна превосходить праведность книжников и фарисеев (5, 17-20). Евангелие от Матфея написал человек знавший и любивший закон, и видевший, что в христианском учении ему есть место. Кроме того, надо отметить очевидный парадокс в отношении автора Евангелия от Матфея к книжникам и фарисеям. Он признает за ними особые полномочия: "На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте" (23,2.3). Но ни в одном другом Евангелии они не осуждаются так строго и последовательно, как у Матфея.
Уже в самом начале видим мы беспощадное разоблачение саддукеев и фарисеев Иоанном Крестителем, назвавшим их по рождением ехиднины (3, 7-12). Они жалуются, что Иисус ест и пьет с мытарями и грешниками (9,11); они заявляли, что Иисус изгоняет бесов не Божьею силою, а силою князя бесовского (12,24). Они замышляют погубить Его (12,14); Иисус предостерегает учеников беречься не закваски хлебной, а учения фарисейского и саддукейского (16,12); они подобны растениям, которые будут искоренены (15,13); они не могут различать знамений времени (16,3); они - убийцы пророков (21,41). Во всем Новом Завете нет другой такой главы, как Мат. 23, в которой осуждается не то, чему учат книжники и фарисеи, а их поведение и образ жизни. Автор осуждает их за то, что они совсем не соответствуют учению, которое проповедуют, и совсем не достигают установленного ими и для них идеала.
Автора Евангелия от Матфея также очень интересует Церковь. Из всех синоптических Евангелий слово Церковь встречается только в Евангелии от Матфея. Только в Евангелии от Матфея включен отрывок о Церкви после исповедания Петра в Кесарии Филипповой (Мат. 16,13-23; ср. Map. 8,27-33; Лук. 9,18-22). Лишь у Матфея говорится о том, что споры должны решаться Церковью (18,17). Ко времени написания Евангелия от Матфея Церковь стала большой организацией и действительно важнейшим фактором в жизни христиан.
В Евангелии от Матфея особенно отразился интерес к апокалиптическому; другими словами, к тому, что Иисус говорил о Своем Втором Пришествии, о конце мира и Судном дне. В Мат. 24 дано намного более полное изложение апокалиптических рассуждений Иисуса, чем в любом другом Евангелии. Только в Евангелии от Матфея есть притча о талантах (25,14-30); о мудрых и неразумных девах (25, 1-13); об овцах и козлах (25,31-46). Матфей проявлял особый интерес к последнему времени и к Судному дню.
Но это не самая важная особенность Евангелия от Матфея. Это в высшей степени содержательное Евангелие.
Мы уже видели, что это апостол Матфей собрал первое собрание и составил хрестоматию Иисусова учения. Матфей был великим систематизатором. Он собирал в одном месте все, что он знал об учении Иисуса по тому или другому вопросу, и потому мы находим в Евангелии от Матфея пять больших комплексов, в которых собрано и систематизировано учение Христова. Все эти пять комплексов связаны с Царством Божиим. Вот они:
а) Нагорная проповедь или Закон Царствия (5-7)
б) Долг руководителей Царствия (10)
в) Притчи о Царствии (13)
г) Величие и прощение В Царствии (18)
д) Пришествие Царя (24,25)
Но Матфей не только собирал и систематизировал. Надо помнить, что он писал в эпоху, когда еще не было книгопечатания, когда книг было мало и они были редки, потому что их нужно было переписывать от руки. В такое время лишь сравнительно немногие люди имели книги, и потому, если они хотели знать и использовать рассказ об Иисусе, должны были запомнить его.
Поэтому Матфей всегда так располагает материал, чтобы читателю было легко запомнить его. Он располагает материал по тройкам и семеркам: три вести Иосифа, три отречения Петра, три вопроса Понтия Пилата, семь притч о Царствии в главе 13, семикратное "горе вам" фарисеям и книжникам в главе 23.
Хороший пример тому - родословная Иисуса, которой открывается Евангелие. Цель родословной - доказать, что Иисус сын Давида. В древнееврейском нет цифр, их символизируют буквы; кроме того, в древнееврейском нет знаков (букв) для гласных звуков. Давид на древнееврейском будет соответственно ДВД; если это принять как цифры, а не как буквы, их сумма составит 14, и родословная Иисуса состоит из трех групп имен, в каждой из которых по четырнадцати имен. Матфей делает все возможное, чтобы расположить учение Иисуса таким образом, чтобы люди могли усвоить и запомнить его.
Каждый учитель должен быть благодарен Матфею, потому что написанное им - это прежде всего Евангелие для обучения людей.
У Евангелия от Матфея есть еще одна особенность: доминирующей в нем является мысль Иисуса-Царя. Автор пишет это Евангелие чтобы показать царственность и царское происхождение Иисуса.
Родословная должна с самого начала доказать, что Иисус - сын царя Давида (1,1-17). Этот титул Сын Давидов употреблен в Евангелии от Матфея чаще, чем в любом другом Евангелии (15,22; 21,9.15). Волхвы пришли посмотреть на Царя Иудейского (2,2); триумфальный въезд Иисуса в Иерусалим - это сознательно драматизированное заявление Иисусом Своих прав как Царя (21,1-11). Перед Понтием Пилатом Иисус сознательно принимает царский титул (27,11). Даже на Кресте над Его головой стоит, хоть и издевательски, царский титул (27,37). В Нагорной Проповеди Иисус цитирует закона, а потом опровергает его царственными словами: "А Я говорю вам..." (5,22. 28.34.39.44). Иисус заявляет: "Дана мне всякая власть" (28,18).
В Евангелии от Матфея мы видим Иисуса-Человека, рожденного быть Царем. Иисус проходит по его страницам, как бы одетым в царские пурпур и золото.
МОТИВ НАГРАДЫ В ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ (Мат. 6,1-18 (продолжение))
Как только приступаем к изучению шестой главы, перед нами встает вопрос: какое место занимает в христианской жизни идея награды? В этом отрывке Иисус трижды говорит о том, что Бог воздаст награду тем, которые служат Ему так, как Он того хочет (Мат. 6,4.6.18). Этот вопрос настолько важен, что нам лучше остановиться здесь и разобраться в этом, прежде чем обратиться к детальному изучению главы.
Часто утверждают, будто идея награды вообще не может иметь никакого места в христианской жизни. Считается, что мы должны быть добрыми просто для того, чтобы быть добрыми, и что добродетель будет единственной наградой, что из христианской жизни вообще следует изгнать идею воздаяния. Один христианин говорил, что он затушил бы водой все адские огни и сжег огнем все небесные радости, чтобы люди стремились к добродетели исключительно ради добродетели, и чтобы напрочь изгнать из жизни идею о воздаянии и идею о наказании.
На первый взгляд это очень прекрасная и благородная мысль, но Иисус так не думал. Мы уже видели, что Иисус в этом отрывке трижды говорит о воздаянии. Вознагражден будет тот, кто правильно творит милостыню, кто правильно молится, кто правильно постится.
И это не единственный случай, когда в учении Иисуса встречается идея награды. Он говорит, что велика будет награда тех, кто остается верным в гонениях, кто без злобы переносит оскорбления (Мат. 5,12). Иисус говорит, что тот, кто напоит хоть одного из малых сих только чашей холодной воды, во имя ученика, не потеряет награды своей (Mam. 10,42). По крайней мере часть учения притчи о талантах заключается в том, что верный слуга получит награду (Мат. 25,14-30). В притче о последнем суде совершенно очевидно учение, что человек может получить награду или наказание по тому, как он реагирует на нужды своих собратьев (Мат. 25,31-46). Иисус не колебался говорить о награде и о наказании. И мы должны быть особенно осторожны, чтобы в вопросе о награде не пытаться стать более духовными, чем Иисус. Нужно отметить некоторые очевидные факты.
1. Жизнь ясно показывает, что всякие действия, не достигшие никакого результата, бесполезны и бессмысленны. Добродетель и великодушие, не достигшие нужного результата - это бессмысленная добродетель. Как правильно сказано: "Что непригодно по назначению, то никудышно". Если в жизни христианина нет цели, достижение которой приносит ему радость, она в большой степени теряет смысл. Человек, верящий в христианский образ жизни и в христианское обетование, не может не верить в то, что добродетель не принесет плоды в мире грядущем.
2. Изгнать из религии всякую идею о награде и наказании значит сказать, что, в конечном счете, несправедливость всегда возьмет верх. Было бы просто неразумно полагать, что хорошего, добродетельного человека и плохого человека ждет один и тот же конец; это ведь значило бы, что Богу совершенно безразлично, хорош человек, или плох. Грубо говоря, это попросту значило бы, что нет никакого смысла в том, чтобы быть хорошим и добродетельным, и что человеку незачем вести такой образ жизни, а не иной. Исключить из религии всякую идею о воздаянии и о наказании, значит сказать, что в Боге нет ни справедливости, ни любви.
Наказания и награды необходимы для того, чтобы внести в жизнь смысл.
1. Христианская идея воздаяния
Рассмотрев таким образом идею воздаяния и награды в христианской жизни, нам следует уяснить себе некоторые вещи.
1. Говоря о воздаянии, Иисус, совершенно очевидно, не имел в виду материальные награды. Правда, в Ветхом Завете идеи добродетели и процветания тесно связаны между собой. Если человек процветал, если поля его были плодородны и он получал хороший урожай, если у него было много детей и большое состояние - это считалось доказательством того, что он хороший человек.
Именно эта неудача лежит в основе Книги Иова. Иову кругом не везет. К нему приходят его друзья и утверждают, что его беда есть результат его греха, а Иов очень страстно отвергает такое обвинение: "Вспомни же, - говорит Елифаз, - погибал ли кто невинный, и где праведные бывали искореняемы?" (Иов. 4,7). "И если ты чист и прав, - сказал Вилдад, - то Он нынче же встанет над тобою и умиротворит жилище правды твоей" (Иов. 8,6). "Ты сказал: "суждение мое верно, и чист я в очах Твоих, - сказал Софар, - но, если бы Бог возглаголал и отверз уста Свои к тебе, и открыл тебе тайны премудрости, что тебе вдвое больше следовало бы понести!" (Иов. 11,4-6). Книга Иова и была написана для того, чтобы опровергнуть идею о том, что добродетель идет рука об руку с успехом в жизни. "Я был молод, и состарелся, - сказал псалмопевец, - и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба" (Пс. 36,25). "Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя, - говорит псалмопевец, - но к тебе не приблизится. Только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым. Ибо ты сказал: "Господь - упование мое"; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим. Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему" (Пс. 90,7-10). А вот Иисус никогда не сказал бы этого. Нет, не материальное процветание обещал Иисус Своим ученикам, а Он обещал им тяжелое испытание и несчастье, страдание, гонение и смерть. Совершенно очевидно, что Иисус не думал здесь о материальных вещах.
2. Еще надо обратить внимание на то, что высшей награды никогда не обретает тот, кто стремится обрести ее.
Человек, который всегда стремится получить награду, взвешивает и подсчитывает то, что, как ему кажется, он заслуживает, не получит той награды, которую он ищет, потому что неправильно смотрит на Бога и на жизнь. Человек постоянно подсчитывающий свое воздаяние, видит в Боге судью или бухгалтера, а на жизнь смотрит в категориях закона. Он думает о том, что сделал столько и заслужил столько; что жизнь - это бухгалтерская книга доходов и расходов, что вручит Богу счет и скажет: "А теперь я хочу получить мою награду".
Такой подход ошибочен в первую очередь потому, что жизнь рассматривается в категориях закона, а не в категориях любви. Когда мы глубоко и страстно, робко и самопожертвенно любим человека, то, сколько бы мы ему ни дали, мы всегда будем считать, что остались у него в долгу; даже если мы отдадим ему солнце, луну и все звезды, этого все еще будет мало. Кто любит, тот всегда в долгу, и ему меньше всего может прийти в голову мысль, что он заслужил какую-то награду. Человек, рассуждающий о жизни в категориях закона, может постоянно думать о заслуженной им награде; если же человек смотрит на жизнь с точки зрения любви, ему никогда в голову не придет такая мысль.
Величайший парадокс христианского воздаяния заключается в следующем: тот, кто рассчитывает, какое воздаяние ему причитается, никогда не получит его, а человек, которым движет только любовь и который вообще не думает о том, что он достоин награды, в действительности получит ее. Поразительно то, что христианское воздаяние - это одновременно и результат христианской жизни и ее конечная цель.
2. Христианское воздаяние
А теперь мы должны задать себе вопрос: "В чем же заключается христианское воздаяние?"
1. Сперва мы обратим внимание на одну фундаментальную и общеизвестную истину. Мы уже видели, что Иисус Христос вообще не думал о воздаянии в материальных категориях. Воздаяние в христианской жизни - это воздаяние лишь для духовно и возвышенно настроенных людей; для людей концентрирующихся на материальных ценностях, это вовсе не будет воздаянием и наградой. Христианское воздаяние - это воздаяние лишь для христиан.
2. Первым христианским воздаянием является удовлетворение. Совершение праведных дел, повиновение Иисусу Христу, следование по Его пути доставляет христианину удовлетворение, независимо от того, получает он за этого что-нибудь или нет. Вполне может быть, что человек, совершая праведные дела и повинуясь Иисусу Христу, потеряет свое состояние и свое положение, попадает в тюрьму или даже на эшафоте, кончит полной неизвестностью, дурной славой, одиночеством, но он не потеряет внутреннего удовлетворения, которое никто не может отнять от него. Это удовлетворение нельзя оценить в валюте и во всем мире нет ничего равного ему. Оно - венец жизни.
Английский поэт Джордж Герберт организовал со своими друзьями нечто вроде любительского музыкального оркестра. Однажды по пути на репетицию он проходил мимо застрявшего в грязи ломового извозчика. Он отложил в сторону музыкальный инструмент и поспешил на помощь извозчику; это заняло много времени и когда они кончили, Герберт был весь в грязи, а когда он пришел к своим друзьям, было уже поздно заниматься музыкой. Он объяснил друзьям причину задержки, и один из них сказал: "Ты упустил всю музыку". "Да, - ответил Герберт, - но в полночь я буду слушать песни". Он был удовлетворен, потому что сделал христианское дело.
Вот что рассказывают об одном из крупнейших английских специалистов по пластической хирургии. Во время войны он оставил свою частную практику, дававшую ему огромные деньги, и целиком посвятил себя делу восстановления лиц и тел пилотов, обожженных и изуродованных в боях. "Какая у вас цель в жизни?" - спросили его. "Я хочу быть хорошим мастером", - он ответил. Большие деньги не шли ни в какое сравнение с удовлетворением, которое доставляла ему самоотверженная работа.
Однажды, женщина остановила на улице пастора. "Благослови тебя Бог", - сказала она, и, не назвав своего имени, пошла дальше, лишь поблагодарив и благословив его. Одно мгновение пастор стоял подавленный. "Но, - говорит он, - туман рассеялся, выглянуло солнце, я вдохнул свежий и свободный ветер Божьих высот". Материально он ничего не получил, но глубокое удовлетворение от того, что он помог кому-то, дало ему несметные сокровища.
Первым христианским воздаянием и является это удовлетворение, которое нельзя купить ни за какие деньги.
3. Вторая награда христианину заключается в том, что он должен выполнить еще большую работу. Парадокс христианской награды в том и заключается, что хорошо выполненная работа дает не право на отдых, покой и удобства, а приносит с собой еще большие требования и требует еще более энергичных усилий. В притче о талантах, наградой верному слуге была еще более ответственная задача (Мат. 25,14-30). Блестящему молодому музыканту дают исполнить более тяжелые, а не более простые вещи. Мальчика, хорошо сыгравшего во втором составе команды, посылают не в третий состав, где бы он мог спокойно расхаживать по полю, а в первый, где ему придется очень и очень стремиться. У иудеев была интересная поговорка. Они говорили, что мудрый учитель "поступает с учеником как с молодым бычком, постепенно и каждодневно увеличивая груз". Христианское воздаяние, христианская награда - это нечто совсем иное, нежели мирская награда. Мирская награда заключается в том, что человек получает более простое дело; христианская награда заключается в том, что Бог возлагает на человека все более и более сложные задачи, которые он должен выполнить для Него и для своих собратьев. Чем более тяжелая задача возложена на нас, тем больше награда.
4. И, наконец, третья и последняя христианская награда это то, что люди во все века называли видением Бога. Мирскому человеку, никогда не задумывавшемся о Боге, встреча с Богом принесет не радость, а ужас. Человек, идущий своим собственным путем, все дальше и дальше удаляется от Бога; пропасть между ним и Богом все увеличивается и увеличивается, до тех пор, пока Бог не станет, наконец, для него мрачным незнакомцем, встречу с Которым он хотел бы избежать. А если человек всю свою жизнь стремился ходить пред Богом, если он стремился повиноваться своему Господу, если он всегда искал добродетели, то он всю жизнь становится все ближе и ближе к Богу, пока не приблизится, в конце концов, без всякого страха и с сияющей радостью в присутствие Божье - и это величайшая из всех наград.
ПРАВИЛЬНЫЕ ПОСТУПКИ ИЗ ПЛОХИХ ПОБУЖДЕНИИ (Мат. 6,1)
В сфере религиозной жизни для иудея было три великих, чрезвычайно важных деяния: милостыня, молитва и пост. Иисус ни минуты не стал бы оспаривать это, но Его волновало, что самые прекрасные вещи так часто делаются из негодных побуждений.
Странно, но это факт, что именно эти три великие деяния люди часто использовали в дурных целях. Иисус как раз и предупреждает, что деяния, которые совершаются исключительно из тщеславия, для того, чтобы привлечь к себе внимание, теряют свою ценность. Человек может давать милостыню не для того, чтобы помочь человеку, а чтобы показать всем свою щедрость и наслаждаться теплом чьей-то благодарности и похвалой всех. Человек может и молиться так, что его молитва в действительности обращена не к Богу, а к собратьям; он может молиться исключительно для того, чтобы показать всем свою особую набожность. Человек может поститься не для блага своей души, не для того, чтобы показать Богу свою покорность, а чтобы продемонстрировать всему миру, как хорошо он владеет собой. Человек может совершать добрые дела лишь для того, чтобы получить похвалу людей, поднять свой престиж, показать миру свою добродетельность.
В глазах Иисуса и за такие деяния люди получат свое воздаяние. Он трижды произносит фразу, которая в Библии переведена так: "Истинно говорю вам: они уже получают награду свою" (Мат. 6,2.5.16). Но лучше было бы перевести ее так: "Они уже получили свое сполна". В греческом тексте употреблено слово апехейн, а это был специальный коммерческий термин со значением плату получил всю целиком. Это слово употреблялось на расписках в получении. Например, один человек дает другому расписку: "Я получил (апехо) от тебя арендную плату за оливковый пресс, который ты брал напрокат". Сборщик налогов давал такую расписку: "Я получил (апехо) от тебя причитающийся с тебя налог". Человек продает раба и дает такую расписку: "Я получил (апехо) всю причитающуюся мне цену".
Иисус, собственно, говорит вот что: "Если вы подаете милостыню для того, чтобы показать свою щедрость, вы добьетесь восхищения людей - вы получаете сполна, что вам причитается. Если вы молитесь, чтобы выставить напоказ свою набожность перед людьми, то вы завоюете репутацию очень благочестивого человека, но это все; тем самым вы получаете все сполна. Если вы поститесь так, чтобы все люди об этом знали, вы приобретете репутацию умеренного в пище и аскетического человека, но это все; это вам плата сполна". То есть, Иисус говорит: "Если ваша единственная цель заключается в том, чтобы получить мирское воздаяние, то вы его, несомненно, получите, но не ждите воздаяния, которое может дать только Бог один". Кто хватается за преходящие награды и упускает воздаяние вечности, тот несчастный и близорукий человек.
КАК НЕ СЛЕДУЕТ ПОДАВАТЬ МИЛОСТЫНЮ (Мат. 6,2-4)
Милостыня и благотворительность были самыми святыми обязанностями у иудеев. Насколько святыми были эти обязанности, показывает уже тот факт, что у иудеев одно слово цедака значит одновременно и праведный и милостыня. Давать милостыню значило быть праведным. Давать милостыню значило обретать заслуги в глазах Бога и даже получить прощение за прошлые грехи.
У раввинов была поговорка: "Творящий милостыню больше того, кто приносит жертвы". В списке добрых дел милостыня стояла на первом месте.
И потому, совершенно естественно и неизбежно, что человек, желавший быть добродетельным и хорошим, усердно давал милостыню. В высшем своем проявлении учение раввинов соответствовало учению Иисуса. Раввины тоже были против показного благодеяния. "Кто дает милостыню в тайне, - говорили они, - выше Моисея". По их мнению от смерти спасает такое благодеяние, "при котором получатель не знает, от кого получает, а дающий не знает кому дает". Один раввин, если он хотел подать милостыню, бросал ее через голову назад, чтобы не видеть, кто ее поднимет. "Лучше, - говорили они, - не давать человеку ничего, нежели дать ему что-то и унизить его стыдом". В Храме был такой прекрасный обычай. Там была комната, называвшаяся Комнатой Молчания; люди желавшее получить очищение за какие-либо грехи, оставляли там деньги, из которых оказывали тайную помощь обедневшим членам благородных семей.
Но очень часто практика сильно отличалась от заповеди. Люди подавали милостыню так, чтобы все могли видеть дар, и давали скорее для того, чтобы доставить себе славу, нежели для того, чтобы помочь кому-то. Во время службы в синагоге собирали жертвы для бедных, и многие старались сделать все, чтобы все видели, сколько они дают. Сохранились сведения о таком древнем восточном обычае: "На востоке воды так мало, что иногда ее нужно покупать. Если человек хотел сделать доброе дело и, тем самым заслужить благодеяние для своей семьи, он шел к водоносу и говорил ему: "Дай жаждущему испить". Водонос наполнял свой бурдюк, шел на рыночную площадь и кричал: "О жаждущие, идите испить жертвенное". А жертвовавший стоял рядом и говорил: "Благословляйте меня, давшего вам испить". Вот именно такого рода вещи и осуждает Иисус. Он говорит о лицемерах, которые делают такие вещи. Лицемер - это по-гречески артист. Такие люди разыгрывали сцену подаяния милостыни, чтобы прославиться.
МОТИВЫ ПОДАЯНИЯ МИЛОСТЫНИ (Мат. 6,2-4 (продолжение))
Рассмотрим теперь мотивы, по которым люди давали милостыню.
1. Человек может давать из чувства долга. Он может давать не потому, что он хочет дать, а потому что чувствует, что не может уклониться от долга давать милостыню. Человек может даже думать, хотя бессознательно, что бедные и существуют в мире для того, чтобы он мог исполнить свой долг и тем самым иметь заслугу в глазах Бога.
В автобиографической книге "Пробудившись", Кэтрин Карсуелл рассказывает о своих первых днях в городе Глазго: "Бедные, если можно так выразиться, были нашими любимцами и баловнями. Они были решительно всегда подле нас. Нас учили любить, чтить и развлекать бедных". Давать считалось долгом, но с благотворительностью часто связывались моральные проповеди и самодовольное наслаждение дающего. В то время Глазго в субботу вечером представлял собой пьяный город. Кэтрин Карсуелл пишет: "В течение долгих лет мой отец в воскресенье пополудни обходил камеры предварительного заключения, освобождая, за полтинник, субботних пьяных, чтобы в понедельник утром не потеряли свою работу. Он просил каждого подписать обет и вернуть его полтинник из недельной зарплаты". Он, несомненно, был совершенно прав, но он давал из самодовольного превосходства и сопровождал свое благодеяние моральной лекцией. Он причислял себя к совершенно иной нравственной категории людей, чем были те, которым он давал. Об одном великом, но высокомерном человеке кто-то говорил: "С тем, что он давал, он никогда не отдавал себя". Когда человек дает свысока, как бы со своего пьедестала, всегда с некоторым расчетом, когда он дает из чувства долга, даже из чувства христианского долга, он, может быть, щедро дает вещи, но он никогда не отдает себя, и потому его даяние не полноценно.
2. Человек может давать из престижных побуждений. Он может давать для того, чтобы завоевать славу дающего. Поэтому может быть так, что когда об этом никто не узнает, или если это не связано с широкой оглаской, он не даст вовсе. Если его не поблагодарят, или не воздадут ему похвалы и почести, он будет печально разочарован и раздражен. Такой человек дает не ради славы Божьей, а ради своей собственной славы; не для того, чтобы помочь бедным, а чтобы удовлетворить свое тщеславие и почувствовать свою силу и власть.
3. Человек может давать просто потому, что он должен давать, потому что переполняющие его сердце любовь и доброта не позволяет ему поступать иначе. Он дает потому, что, как бы ни старался, он не может избавиться от чувства ответственности за нужды других.
Английский писатель восемнадцатого века Сэмюель Джонсон был очень добрый человек. У него в доме жило несчастное существо Роберт Леветт, бывший когда-то официантом в Париже и ставший позже врачом в бедных кварталах Лондона. Своими манерами и поведением, он, как выразился сам Джонсон, "отталкивал богатых и отпугивал бедных". И вот он каким-то образом поселился в доме Джонсона. Друг Джонсона объяснил положение таким образом: "Он (Леветт) беден и честен, а это очень хорошая рекомендация для Джонсона. Он стал несчастным, и это обеспечивает ему защиту Джонсона". Несчастье послужило Леветту пропуском в сердце Сэмюеля Джонсона.
Джеймс Босвелл рассказывает о Сэмюеле Джонсоне: "Возвращался однажды вечером домой, он увидел лежащую на улице бедную женщину, настолько изможденную, что она не могла больше идти. Он взвалил ее себе на спину и отнес к себе домой, где он узнал, что это одна из женщин, павших на самое дно порока, болезни и нищеты. Вместо того, чтобы начать ее резко укорять и ругать, он долгое время нежно заботился о ней, потратив при этом довольно много денег, пока она не выздоровела, и приложил много сил для того, чтобы она встала на путь добродетели". Награда же Джонсону была лишь недостойная подозрительность, но сердце его требовало, чтобы он давал.
Одна из самых прекрасных картин истории литературы - это сам Сэмюель Джонсон в нищенском состоянии, приходивший в предрассветные часы на набережную и совавший гроши в ладони спавших в подворотне и в подъезде бродяг и бездомных. Когда его однажды спросили, как это он может выносить, что дом его наполнен бедными и недостойными людьми, Джонсон ответил: "Если бы я не помогал им, никто не стал бы им помогать, но они не должны пропасть из-за того, что у них нет самого необходимого". Вот подлинное даяние, идущее от полноты любви в сердце человеческом; даяние, идущее, так сказать, от полноты любви Божьей.
Пример такого совершенного даяния дан нам в Самом Иисусе Христе. Павел пишет своим друзьям в Коринфе: "Ибо вы знаете благодать Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою" (2 Кор. 8,9). Мы никогда не должны связывать свое даяние с чувством неотвратимого долга и самодовольства, еще меньше должно оно содействовать нашей славе или престижу у людей; оно должно идти от избытка любящего сердца. Мы должны давать так, как давал Сам Иисус Христос.
КАК НЕЛЬЗЯ МОЛИТЬСЯ (Мат. 6,5-8)
У иудеев был самый высокий из всех народов идеал молитвы; ни в одной религии ей не отводили такого значения, как в иудаизме. "Сильна молитва, - говорили раввины, - сильнее, чем все добрые дела". Прекрасна другая поговорка раввинов о молитве в кругу семьи: "Кто молится в доме своем, тот окружает его стенами, которые прочнее железа". Раввины сожалели только о том, что невозможно молиться весь день.
Но в обычай молиться вкрались у иудеев определенные недостатки. Здесь надо отметить, что эти недостатки вовсе не свойственны только для иудейского представления о молитве; они могут иметь место везде, но они могли возникнуть лишь в обществе, где к молитве относились очень серьезно. Эти недостатки вовсе не проистекают от небрежности или пренебрежения; они проистекают от неправильно понятой набожности.
1. Молитва все больше принимала формальный характер. Иудеям были предписаны для моления ежедневно две вещи.
Во-первых, Шема, которая состоит из трех отрывков из Писания: Втор. 6,4-9; 11,13-21; Числ. 15,37-41. Шема - это повелительное наклонение древнееврейского глагола со значением слушать и она получила свое название от стиха, который и являлся сутью и центральным пунктом всего: "Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть".
Каждый иудей должен был каждое утро и каждый вечер читать всю молитву. Прочитать ее нужно было как можно раньше, когда было достаточно светло, чтобы отличить голубое от белого, в любом случае до третьего часа, то есть до 9 часов утра, и до 9 часов вечера. Когда наступал последний момент, когда еще можно было прочитать Шему, где бы человек ни находился - дома, на улице, за работой, в синагоге - он должен был остановиться и произнести ее.
Многие любили Шему и повторяли ее с чувством благоговения, восхищения и любви, но еще больше людей быстро и непонятно произносили ее и шли дальше своим путем, и Шема вполне могла превратиться в бессмысленное повторение, наподобие магической формулы и заклинания. Нам, христианам, не подобает критиковать, потому что все, что было сказано о формальной бормотании Шемы, и можно отнести к молитве, которую читают перед обедом во многих домах.
Кроме того, каждый иудей должен был прочитать Шемонех есрех, что значит восемнадцать. Она состояла из восемнадцати молитв и составляла, да составляет еще и нынче, важную часть службы в синагогах. Со временем число молитв увеличилось до девятнадцати, но название осталось прежним. Большинство из этих молитв невелики по объему и почти все они прямо-таки прекрасны. Так, двенадцатая молитва звучит так:
"Прояви, О Господи, Твою милость к честным, покорным старейшинам избранного народа Твоего Израиля, и к остаткам его учителей; будь благосклонен к благочестивым чужеземцам, живущим среди нас и ко всем нам. Воздай тем, кто искренно верит во имя Твое и да сбудется судьба наша в мире грядущем и да не окажутся тщетными мечты наши. Благословен Ты, о Господи, надежда и вера верующих".
А пятая молитва звучит так:
"Обрати нас вновь к Твоему закону, О Отец наш; обрати нас вновь, О Царь, к служению Тебе; обрати нас вновь к Тебе через подлинное раскаяние. Благословен будь Ты, О Господи, принимающий наше раскаяние".
В Церкви нет более прекрасной литургии, чем та, что была в Шемонех есрех. По закону иудеи должны были читать их три раза в день: утром, в полдень и вечером. И здесь случилось то же самое: благочестивый иудей читал их с любовью и с набожностью, а для многих это собрание прекрасных молитв стало формальным бормотанием. Было составлено своего рода резюме, которое человек мог прочитать, если у него не было времени, или если он не мог запомнить и повторить все восемнадцать молитв. Повторение Шимонех есрех стало ни чем иным, как суеверным заклинанием и магической формулой. И опять же нам, христианам, не подобает заниматься критикой, потому что мы часто делаем абсолютно то же самое с молитвами, которым научились.
2. Кроме того, в иудейской литургии имелись готовые молитвы на все случаи. Едва ли было в жизни такое событие или обстоятельство, на которые не было бы готовой молитвы: молитвы перед каждой едой и после каждой еды; молитвы, касающиеся света, огня, молнии; при зрелище молодого месяца или комет; по случаю дождя или бури; при виде моря, озер, рек; при получении хороших новостей; по случаю приобретения новой мебели; при входе в город или при выходе из него. На каждый случай имелась молитва. В этом, конечно, было нечто прекрасное: за этим стояло стремление привести в присутствие Бога все аспекты жизни.
Но именно потому, что молитвы были так точно предписаны и разработаны, вся система имела тенденцию к формализации и возникала опасность, что молитвы будут срываться с языка без всякого смысла. Существовала тенденция бойко прочитать нужную молитву в нужное время. Великие раввины знали это и пытались предостерегать против этого.
"Если человек, - говорили они, - читает молитву так, будто ему нужно выполнить поставленное ему задание, то это вовсе не молитва". "Не смотрите на молитву как на формальную обязанность, а как на акт смирения, чтобы тем самым обрести милость". Раввин Елизер был так встревожен опасностью формализма, что взял себе за обычай сочинять каждый день новую молитву, чтобы его молитвы не повторялись. Совершенно очевидно, что эта опасность грозит не только иудаизму.
3. Более того, у набожного иудея были твердо установленные часы молитвы. Это были третий, шестой и девятый час, то есть в 9 часов утра, 12 часов и в 3 часа пополудни. Где бы человек в это время ни находился, он должен был молиться. Конечно, он мог действительно вспоминать Бога, а мог и выполнять обычную формальность. Таковы обычаи у современных мусульман. Прекрасно, когда человек три раза вспоминает Бога, но существует опасность, что это сведется к тому, что он будет лишь быстро бормотать свою молитву, вовсе не думая при этом о Боге.
4. Существовала тенденция связывать молитвы с определенными местами, в особенности с синагогой. Вне всякого сомнения есть такие места, где Бог кажется особенно близким, но некоторые раввины доходили до того, что молитва имеет нужное воздействие лишь в том случае, если она произнесена в иерусалимском Храме или в синагоге, и потому вошло в привычку ходить в Храм в часы молитвы. В первые дни христианской Церкви даже ученики Иисуса мыслили в этих же категориях, потому что мы читаем, что Петр и Иоанн шли вместе в Храм в час молитвы девятый (Деян. 3,1).
В этом была опасность, что человек станет думать, что Бог связан с определенными святыми местами, и что он забудет о том, что весь мир является Храмом Божиим. Самые мудрые из раввинов видели эту опасность. Они говорили: "Бог говорит Израилю: "Молись в синагоге своего города; если не можешь - молись в поле; если не можешь - молись в своем доме; если не можешь - молись в своей постели; если не можешь - беседуй со своим сердцем на своей постели, и молчи".
Опасность любой системы заключается не в самой системе, а в людях, применяющих ее. Человек может обратить любую систему молитвы в инструмент набожности или в формальность, которую нужно четко и не задумываясь выполнить.
5. У иудеев была очевидная склонность к длинным молитвам, которая, однако, тоже свойственна не только иудеям. В Шотландии в восемнадцатом веке, длительность богослужения отождествлялась с набожностью. Читали целый час Писание, потом еще проповедь на час. Молитвы были длинные и импровизированные. Действенность молитвы оценивалась рвением и плавностью, а не менее ее пылкостью и длиной. Раввин Леви сказал когда-то: "Кто долго молится, тот будет услышан". И еще у иудеев была поговорка: "Когда справедливые долго молятся, им внемлют".
Существовало представление, что, если человек достаточно долго стучится в дверь Бога, Бог ответит ему; что Бога можно уговорить быть снисходительным. Самые мудрые из раввинов видели и эту опасность. Один из них говорил: "Нельзя растягивать восхваление Всевышнего, ибо в Псалтири сказано: "Кто изречет могущество Господа, возвестит все хвалы Его?" (Пс. 105,2). Только тот, кто может сделать это может затянуть свое восхваление и произнести его - но этого не может сделать никто". "Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово перед Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги" (Еккл. 5,1) "Лучшее поклонение - хранить молчание". Нетрудно спутать многословие с набожностью, а плавность речи с молитвою, и многие иудеи впадали в эту ошибку.
КАК НЕЛЬЗЯ МОЛИТЬСЯ (Мат. 6,5-8 (продолжение))
6. Существовали, конечно, и другие формы повтора, которыми иудеи, как и все восточные народы, любили пользоваться. У восточных народов была привычка гипнотизировать себя бесконечным повтором какой-то фразы или даже только одного слова. В 3 Цар. 18,26 читаем о том, что пророки Вааловы выкрикивали: "Ваале, услышь нас!" с утра до полудня; в Деян. 19,34 читаем, что ефесская толпа в течение двух часов кричала: "Велика Артемида Ефесская!"
Мусульмане могут часами подряд повторять священный слог хи, бегая по кругу, пока не приведут себя в экстаз и, наконец, не упадут без сил и сознания. Тоже самое делали иудеи с Шемоп. Это была своего рода замена молитвы самогипнозом.
Но были и другие случаи, когда иудеи использовали во время молитвы повторы. Имели место попытки нагромождать в обращении молящегося к Богу всевозможные титулы и прилагательные. Одна знаменитая молитва начинается так:
"Свято, благословенно, и прославленно, превознесено, превозвеличено и высокочтимо, восхваляемо и возносимо будь имя Всевышнего".
Есть одна иудейская молитва, которая действительно начинается шестнадцатью прилагательными к имени Бога. Иудеи были, можно сказать, заражены словами. Когда человек больше думает не о том, о чем он молится, а о том, как он молится, его молитва умирает у него на устах.
7. И, наконец, Иисус отмечает и порицает в иудеях, что они молятся для того, чтобы их видели люди. Иудейская система молитвы очень способствовала такой показ. Иудеи молились стоя, с вытянутыми вверх руками, склонив вперед голову. Молитвы надо было прочитать в 9 утра, 12 часов и 3 часа пополудни, где бы человек в это время ни находился, и человек мог вполне рассчитать так, чтобы оказываться в это время на оживленном перекрестке, или на переполненной людьми площади, чтобы весь мир мог видеть, как набожно он молится. Человеку было легко остановиться на верхней ступени у входа в синагогу и там долго и демонстративно молиться, чтобы все люди могли восхищаться его исключительной набожностью; было легко разыграть сцену молитвы, которую мог видеть весь мир.
Мудрейшие из иудейских раввинов ясно видели эту тенденцию и безоговорочно осуждали ее. "Лицемерный человек накликает гнев на землю и молитва его не будет услышана". "Четыре типа людей не узрят лица славы Божьей: насмешники, лицемеры, лгуны и клеветники". Раввины говорили, что человек вообще может молиться лишь тогда, когда сердце его настроено к молитве. Они заявили, что для настоящей молитвы нужна предварительная часовая подготовка в уединении, а после молитвы - часовая медитация. Но сама вся иудейская система молитвы тяготела к показному, если в сердце человека была гордыня.
Иисус выдвигает два высших правила для молитвы.
1. Он настаивает на том, что подлинная молитва должна быть обращена к Богу. Главная ошибка людей, которых порицал Иисус, заключалась в том, что их молитвы были обращены к людям, а не к Богу. Независимо от того, молится человек долго или в общественном месте, у него должна быть лишь одна мысль о Боге, а в сердце лишь одно желание.
2. Иисус говорит, что мы должны помнить, что Бог, Которому мы молимся - Бог любви, и что Он более готов отвечать нам, чем мы готовы молиться. Из Него не нужно насильно вытягивать дары и благодать. Мы идем к Богу, Которого не нужно уговаривать, чтобы Он ответил на наши молитвы, или постоянно надоедать Ему, или даже выбивать этот ответ силой. Мы идем к Тому, у Которого есть только одно желание - давать. Если мы помним об этом, то, вне всякого сомнения, достаточно прийти к Богу с желанием в сердце и со словами на устах: "Да будет воля Твоя".
МОЛИТВА УЧЕНИКОВ (Мат. 6,9-15)
Прежде чем начать говорить об "Отче наш" или Молитве Господней подробно, полагается хорошо отметить некоторые общие факты.
Прежде всего, нужно отметить, что этой молитвой Иисус учил Своих учеников как надо молиться; об этом ясно говорят Матфей и Лука. Матфей вообще приводит всю Нагорную Проповедь в связи с учениками (Мат. 5,1), а Лука говорит, что Иисус произнес молитву в ответ на просьбу одного из учеников (Лук. 11,1). Молитва Господня - это молитва, которую может возносить лишь ученик; ее может вложить в свои уста придавая ей подлинное значение лишь человек, посвятившей себя Христу.
Молитва Господня - это не детская молитва, как часто считают многие; в сущности, ребенку она ничего не говорит. Молитва Господня - это не семейная молитва, как ее часто называют, если, конечно, под семьей мы не понимаем Церковь. Молитва Господня предназначена для учеников, и только в устах учеников обретает она свое полное значение. Другими словами, Молитву Господню может возносить лишь человек, хорошо знающий, что он при этом говорит, а этого он не может знать, если он не стал учеником.
Обратите внимание на порядок в котором идут обращения и просьбы в этой молитве. Первые три обращения относятся к Богу и к славе Божьей; следующие три - к нашим потребностям и нуждам. Другими словами, сперва отводится Богу надлежащее Ему верховное положение, а потом, и только потом, мы обращаемся к нашим потребностям и желаниям. Лишь тогда, когда Богу отводится надлежащее Ему место, занимают надлежащее место и все другие вещи. Молитва никогда не должна являться попыткой связать волю Божью с нашими желаниями; молитва всегда должна быть попыткой подчинить наши желания воле Божьей.
Вторая часть молитвы, которая относится к нашим нуждам и потребностям представляет собой единство. Оно затрагивает три важнейшие потребности человека и три измерения времени, в которых живет и вращается человек. Во-первых, это просьба о хлебе, который необходим для поддержания и сохранения жизни, которая приносит пред престол Божий наши насущные, сегодняшние потребности. Во-вторых, это просьба о прощении и, тем самым, пред престол Божий приносится наше прошлое; и в третьих, это просьба о помощи против искушений и, тем самым, в руки Божись отдается все наше будущее. В этих трех коротких просьбах нам указано на то, что мы должны принести к подножию престола благодати Божьей наше настоящее, наше прошлое и наше будущее.
В молитве не только приносится вся наша жизнь пред Богом, но и Бог в Своей полноте входит в жизнь нашу. Когда мы просим о хлебе для поддержания нашего земного бытия, эта просьба сразу же обращает наши мысли к Богу Отцу, Создателю и Хранителю всякой жизни. Когда мы просим о прощении - это немедленно направляет наши мысли к Богу Сыну, Иисусу Христу, нашему Спасителю и Искупителю. Когда мы просим о помощи против будущих искушений наши мысли тут же обращаются к Богу Духу Святому, Утешителю, Который дает нам силы, светит нам, ведет и хранит нас в пути.
В Молитве Господней Иисус учит приносить всю нашу жизнь пред Бога и принять Бога во всю нашу жизнь.
ОТЕЦ, СУЩИЙ НА НЕБЕСАХ (Мат. 6,9)
Вполне можно сказать, что слово Отче употребленное по отношению к Богу, передает вкратце все содержание христианской веры. Великое значение этого слова Отче заключается в том, что через него устанавливаются все отношения нашей жизни.
1. Им устанавливаются наши отношения к невидимому миру. Миссионеры рассказывают, что одно из величайших облегчений, которое христианство приносит уму и сердцу язычника, заключается в осознании того, что существует только один Бог. Язычники верят, что существует масса богов, что каждый поток и каждая река, каждое дерево и каждая долина, каждый холм и каждый лес и всякая природная сила имеет своего бога. Язычник живет в мире, переполненном богами; более того, все эти боги ревнивы, завистливы и враждебно настроены, и их всех нужно умиротворить и успокоить. Человек никогда не может быть уверен в том, что не забыл воздать почести какому-то из этих богов, и потому он постоянно живет в страже перед этими богами. Его религия не помогает ему, а преследует его. Одна из самых примечательных древнегреческих легенд - это легенда о Прометее. Прометий был один из богов; это было в то время, когда люди еще не умели пользоваться огнем, а жизнь без огня была неудобна, неуютна и безрадостна. Из жалости к людям Прометий взял огонь с неба и принес его в дар людям. Зевс, царь богов, очень рассердился на это, и потому он приказал приковать Прометия к скале, где его мучили днем жара и жажда, а ночью холод. Более того, Зевс послал орла рвать печень Прометия, которая опять вырастала для того, чтобы быть снова вырванной. Вот что произошло с богом, который попытался помочь людям. Вся идея сводится к тому, что боги ревнивы, мстительны и завистливы, и что меньше всего боги хотели бы помочь людям. Вот как представляли себе язычники отношение к людям потустороннего, невидимого мира. Язычника гонит страх перед ревнивыми и завистливыми богами. И потому, когда мы узнаем, что Бог, к Которому мы обращаем наши молитвы, имеет имя и сердце отца, то мир полностью меняется. Не нужно больше содрогаться перед сонмом ревнивых богов; можно покоиться в отцовской любви.
2. Оно определяет наши отношения с окружающим нас видимым миром, с миром во времени и пространстве, в котором мы живем. Нетрудно начать думать, что этот мир враждебен нам. Жизнь меняется, она приносит удачи и неудачи. Есть железные законы мироздания и космоса, которые мы нарушаем на свой страх и риск; есть страдания и смерть. Но если мы можем быть уверены в том, что за этим миром нас ждет не капризный, ревнивый и насмешливый бог, а Бог, имя Которому Отец, тогда, даже если многое еще остается мрачным и темным, все переносится легче, потому что за всем этим стоит любовь. Нам всегда будет легче, если мы будем считать, что этот мир организован так потому, что мы должны пройти в нем определенную школу, а не просто жить ради своего удовольствия.
Возьмите, например, боль. Можно решить, что боль - это плохая вещь, но и боль занимает отведенное ей место в промысле Божием. Некоторые люди вовсе не чувствуют боли, и такой человек представляет опасность для самого себя, а другим он создает много проблем. Если бы не было боли, мы так никогда не могли бы узнать, что мы больны, и мы умерли бы раньше, чем могли быть приняты меры против болезни. Это вовсе не значит, что боль иногда не может стать крайне неприятной вещью, но это значит, что очень часто боль - это красный свет, которым Бог предупреждает нам, что впереди нас ждет опасность.
Если мы можем быть уверены в том, что имя Богу, Который сотворил мир - Отец, то мы также можем быть уверены в том, что в принципе эта вселенная настроена благожелательно. Назвать Бога Отцом, значит установить наши отношения с миром, в котором мы живем.
3. Если мы верим в то, что Бог - Отец, то это устанавливает наши отношения с собратьями. Если Бог - Отец, то Он Отец всем людям. Молитва Господня учит нас молиться Отче наш, а не Отче мой. Примечательно, что в Молитве Господней вообще не встречается слова я, мне и мое; справедливо будет сказать, что Иисус пришел, чтобы убрать эти слова из жизни и поставить на их место слова мы, нас, нам, наши. Бог не является ничьей исключительной собственностью. Уже сама фраза "Отче наш" предполагает исключение всякого "я". Отношение к Богу, как к Отцу составляет единственно возможную основу для братских отношений между людьми.
4. Если мы верим в то, что Бог - Отец, то это устанавливает наше отношение к самому себе. Временами каждый человек ненавидит и презирает себя; он понимает, что опустился ниже всякого пресмыкающегося на земле животного. В сердце каждого приходит горечь и никто не сознает свою недостойность лучше, чем сам человек.
Английский пастор Марк Рутерфорд хотел бы дополнить перечень блаженств в Нагорной Проповеди еще одной: "Блаженны избавляющие нас от чувства презрения к самому себе". Блаженны возвращающие нам чувство собственного достоинства. И вот как раз это делает Бог. В эти ужасные, мрачные, унылые моменты мы можем напомнить себе, что по бесконечному милосердию Божьему мы - царского происхождения, чада Царя царей. 5. Если мы верим в то, что Бог - наш Отец, это устанавливает наши отношения с Богом. Нет, это вовсе не устраняет могущество, величие и силу Божий, это вовсе не преуменьшает Его значение, но это делает доступными для нас это могущество, это величие и эту силу.
Есть такой рассказ о триумфе римского императора. Это была привилегия, которую Рим давал только одержавшим крупные победы полководцам прошествовать по улицам Рима со своими войсками, с захваченной добычей и трофеями и с захваченными пленниками. Так вот, этот император шествовал со своими войсками через Рим. Вдоль улиц стояли приветствовавшие римляне и рослые легионеры, сдерживавшие толпу. Императрица с семьей сидела на специально сооруженной платформе, наблюдая за гордо шествовавшим мимо с триумфом императором. Рядом с императрицей на платформе находился маленький мальчик - младший сын императора. Когда приблизилась колесница императора, мальчик спрыгнул с платформы, пробрался сквозь толпу и попытался проскользнуть между ног легионера, чтобы выбежать на дорогу и встретить колесницу императора. Легионер нагнулся и остановил его, потом поднял на руках и сказал: "Мальчик, тебе нельзя этого делать. Разве ты не знаешь, кто находится в колеснице? Это император. Тебе нельзя выбегать к его колеснице". А мальчик рассмеялся сверху: "Тебе он, может быть, и император, а мне он отец". Вот именно таково отношение христиан к Богу. Его мощь, Его величие и Его власть - это мощь, величие и власть Того, Кого Иисус научил нас называть Отче наш.
ОТЕЦ, СУЩИЙ НА НЕБЕСАХ (Мат. 6,9 (продолжение))
До сих пор мы говорили только о двух первых словах этого обращения к Богу - Отче наш. Но Бог не только наш Отец: Он - Отец, сущий на небесах.
Эти последние слова имеют первостепенное значение. В них заключены две великие истины.
1. Они напоминают нам о святости Бога. Нетрудно принизить свою идею отцовства Бога, свести ее к сентиментальности, и сделать из нее оправдание для своей беззаботной и удобной религии. Как это сказал о Боге крупный немецкий поэт девятнадцатого века Генрих Гейне: "Бог простит. Это его ремесло". Если бы мы должны были сказать Отче наш и на этом остановиться, тогда такое отношение было бы еще как-то оправдано, но мы возносим молитву Отцу нашему, сущему на небесах. Здесь действительно присутствует любовь, но здесь также присутствует святость.
Поразительно, как редко Иисус употребляет слово Отец (Отче) по отношению к Богу. Раньше всех было написано Евангелие от Марка и поэтому в нем мы имеем самое точное повествование о том, что Иисус говорил и делал, а в Евангелии от Марка Иисус называет Бога Отцом только шесть раз и ни разу за пределами круг учеников. Для Иисуса слово Отец было настолько свято, что Он едва мог употреблять его, да и то только в присутствии тех, кто хоть что-то понял из его значения. И потому мы тоже никогда не должны употреблять по отношению к Богу слово Отец легкомысленно, запросто или сентиментально. Бог не беспечный родитель, снисходительно закрывающий глаза на все грехи, недостатки и ошибки. К тому Богу, Которого мы можем называть Отцом, мы должны обращаться с почтением и поклонением, благоговением и изумлением. Бог - наш Отец, сущий на небесах, в Котором и любовь и святость.
2. Они напоминают нам о власти Бога. Человеческую любовь часто смешивают с трагическим чувством разбитых надежд. Может быть мы и любим человека, но оказываемся не в состоянии помочь ему достичь чего-то, или рассоветовать ему сделать что-то. Человеческая любовь может быть сильной, и в то же время совершенно бессильной. Это знает каждый родитель, у которого непослушное чадо, или каждый любящий непостоянного человека. Но когда мы говорим Отче наш, сущий на небесах мы ставим рядом друг с другом любовь Божью и власть Божью. Мы говорим себе, что власть и сила Божий всегда движимы любовью Божьей и всегда проявляются только для нашей пользы. Мы говорим себе, что любовь Божья подкреплена Его властью и силою, и потому Его цели никогда не будут тщетными. Когда мы возносим Отче наш, мы должны всегда помнить о святости Бога, а также о власти и силе, которыми движет любовь, и о любви, за которой стоит несокрушимая власть Божья.
ПОЧИТАНИЕ ИМЕНИ (Мат. 6,9 (продолжение))
"Да святится имя Твое" - из всех просьб Молитвы Господней труднее всего объяснить значение именно этой. Обратимся сперва к буквальному значению слов.
Да святится - это одна из форм греческого глагола хагиадзесфай, однокоренного с прилагательным хагиос, и значит оно относиться к человеку, как к святому, или к веши, как к священной. Хагиос обычно переводят как святой, а его первоначальное значение - отличный от или изолированный. Вещь или предмет, характеризуемые как хагиос, отличается от других вещей или предметов. Человек, характеризуемый как хагиос, изолирован от других людей, уединен. И потому Храм характеризуется как хагиос, потому что он отличается от всех других зданий. Алтарь характеризуется как хагиос, потому что он предназначен для иных целей, чем обычные вещи и предметы. День Господень хагиос, потому что он отличен от других дней. Священник хагиос, потому что он отделен, отличается от всех других людей. И потому эта мольба значит вот что: "Обращайтесь с именем Бога иначе, чем со всеми другими именами; отведите имени Бога совершенно особое, уникальное место".
Но к этому надо еще кое-что добавить. В древнееврейском слово имя значит не просто имя, которым называют человека - Иоанн или Иаков; в древнееврейском оно имеет также значение натура, характер, личность, индивидуальность человека, поскольку они известны или поведаны нам. Это становится ясно, если посмотреть, как его употребляют библейские авторы. Псалмопевец говорит: "Будут уповать на Тебя знающие имя Твое" (Пс. 9,11). Совершенно очевидно, что это вовсе не значит, что все, кто знают, что имя Бога - Яхве, будут уповать на Него, а это значит, что на Него будут уповать все, кто знают каков Бог. Псалмопевец говорит еще: "Иные - колесницами, иные - конями, а мы именем Господа, Бога нашего, хвалимся" (Пс. 19,8). Совершенно очевидно, что в трудные минуты псалмопевец будет помнить и думать не о том, что имя Бога - Яхве, а это значит, что в такие моменты некоторые люди будут полагаться на человеческую помощь и на материальные средства защиты, а псалмопевец будет помнить, каковы природа и характер Бога. Он будет помнить, каков Бог и эта память придаст ему уверенность.
А теперь объединим эти две идеи. Хагиадзесфай, которое переведено здесь как да святится, значит обращайся совершенно особенно, отводите совершенно особое место; а имя - это природа, натура, характер, личность, индивидуальность человека, поскольку они открыты и поведаны нам. И потому, когда мы молимся, "да святится имя Твое", то это значит: "Дай нам способность отвести Тебе совершенно уникальное место, как подобает Твоей природе и Твоему характеру".
МОЛЬБА О БЛАГОГОВЕНИИ (Мат. 6,9 (продолжение))
Есть ли в русском или в другом языке такое слово, которым бы Богу отводилось или представлялось то уникальное место, которого требуют Его природа и характер? Есть, пожалуй, такое слово, и это будет благоговение. Таким образом, это мольба о том, чтобы Бог дал нам способность испытывать перед Ним то благоговение, которое Ему подобает. Подлинное благоговение включает четыре необходимости.
1. Чтобы испытывать благоговение перед Богом, надо верить, что Бог существует. Мы не можем испытывать благоговение перед того, кто не существует; сперва мы должны быть уверены в существовании Бога.
Современному человеку может показаться странным, что в Библии нигде не сделано ни одной попытки доказать существование Бога. Для Библии Его существование - аксиома, то есть, принимаемое без доказательств исходное положение, лежащее в основе доказательств истинности других положений. Так, например, положения "прямая - кратчайшее расстояние между двумя точками" и "две параллельные линии никогда не пересекутся, сколь бы мы их не продолжали в пространстве" - аксиомы.
Библейские авторы сказали бы, что излишне доказывать существование Бога, коль скоро они чувствовали присутствие Бога в каждый момент их жизни. Они сказали бы, что человеку ровно столько же нужно доказывать существование Бога, как существование его жены. Он видится с женой каждый день и каждый день он встречается с Богом.
Но, допустим, нам нужно было бы своим умом доказывать существование Бога. С чего бы мы тогда стали начинать? Мы могли бы начать с мира, в котором мы живем. Допустим, что по дороге идет человек и спотыкается о часы; допустим, что он никогда прежде не видел часов, и он не знает что это такое. Он поднимает эти часы, видит, что они состоят из металлического корпуса, внутри которого находится сложный механизм из колесиков, рычагов, пружин и драгоценных камней. Он видит, что весь механизм находится в движении и работает очень хорошо; он видит также, что стрелки часов движутся по циферблату по заданному порядку. Что скажет этот человек? Скажет ли он: "Все эти железки и драгоценные камни сами по себе совершенно случайно собрались со всех концов земли, случайно сформировались в колесики, рычаги и пружины, случайно собравшись в механизм, сами случайно завелись и пошли и случайно очень хорошо заработали? Нет, он скажет: "Я нашел часы; значит где-то должен быть и часовщик".
Порядок предполагает наличие разума. Мы смотрим на мир и видим отлично работающую гигантскую машину: солнце восходит и заходит по неизменной системе; как по расписанию приходят приливы и отливы; времена года идут друг за другом в установленном порядке. Мы смотрим на мир и на мироздание и мы вынуждены сказать: "Где-то должен быть Творец этого мира". Сам факт существования этого мира ведет нас к Богу. Как заявил один английский математик, физик и астроном Джемс Джине (1877-1946 гг.): "Ни один астроном не может быть атеистом". Порядок, по которому существует мир, требует, чтобы за этим стоял разум Божий.
Мы можем также начать с самих себя. Человек еще никогда не создавал жизнь. Человек может изменять, перестраивать и перелицовывать всевозможные вещи, но он не может создать живую тварь. Откуда же мы получили нашу жизнь? От наших родителей. Да, но откуда они получили свою? От своих родителей. Но где все это началось? Когда-то на земле должна была появиться жизнь, и она должна была появиться извне, потому что человек не может создать жизнь, и это опять толкает нас к Богу.
Когда мы смотрим внутрь - на себя, и вне себя - на мир, - это толкает нас к Богу. Как давно сказал немецкий философ Эммануил Кант: "Нравственный закон внутри нас и звездное небо над нами" толкают нас к Богу.
2. Чтобы испытывать чувство благоговения перед Богом, мы должны не только верить в существование Бога, но мы должны также знать каков этот Бог. Никто не может испытывать чувство благоговения перед греческими богами с их любовными похождениями и войнами, их ненавистью и супружескими изменами, их мошенничеством и обманами. Никто не может испытывать благоговение перед капризными, безнравственными, нечистыми богами. Бог, Которого знаем мы, обладает тремя величайшими свойствами: святостью, справедливостью, любовью. Мы должны испытывать чувство благоговения перед Богом не только потому, что Он существует, но и потому, что Он таков, каким мы Его знаем.
3. Но человек может верить в существование Бога; он может умом понимать, что Бог свят, справедлив и любящий, и все же не испытывать к Нему благоговения. Для того, чтобы испытывать к Нему благоговение, нужно постоянно чувствовать Его присутствие в мире. Испытывать благоговение перед Богом, значит жить в мире, в котором всюду и всегда находится Бог; жить жизнью, в которой о Боге никогда не забывается. Это чувство не должно быть связано только с церковью или с другими святыми местам; это чувство должно быть у человека везде и всегда.
Трагедия многих людей заключается в том, что они лишь временами испытывают чувство присутствия Бога. Это острое чувство приходит лишь в определенных местах и вовсе отсутствует в других. В основе благоговения лежит постоянное ощущение присутствия Бога.
4. Но благоговение имеет еще одну характеристику. Мы должны верить в существование Бога; мы должны знать, каков Бога; мы должны постоянно чувствовать Его присутствие. У некоторых людей все это есть, но все же нет чувства благоговения, потому что помимо всех этих качеств человеку нужны еще смирение и покорность Богу. Благоговение - это знание плюс покорность. Великий немецкий реформатор Мартин Лютер задает в своих тезисах вопрос: "Как святится имя Божье среди нас?" и отвечает: "Когда и жизнь и учение - подлинно христианские"; то есть, когда и наши убеждения и наши действия полностью отвечают воле Божьей. Знать, что Бог существует; знать, каков Он; всегда чувствовать Его присутствие и всегда быть Ему покорным - вот что такое благоговение и вот о чем мы молим, когда молимся: "Да святится имя Твое". Проявим перед Богом надлежащее Его природе и характеру благоговение.
ЦАРСТВИЕ БОЖИЕ И ВОЛЯ БОЖЬЯ (Мат. 6,10)
Выражение Царствие Божие характерно для Нового Завета. Ни одна другая фраза не встречается в молитвах, в проповедях, и в христианской литературе чаще, чем эта. И потому крайне важно уяснить себе, что она значит.
Совершенно очевидно, что Царствие Божие занимает центральное место в благой вести Иисуса. Иисус впервые выступил на историческую сцену, когда Он пришел в Галилею проповедуя Евангелие Царствия Божия (Map. 1,14). Иисус Сам говорил о проповедовании Царствия Божия, как о возложенном на Него обязательстве: "И другим городам благовествовать должен Царствие Божие, ибо на то Я послан" (Лук. 4,43; ср. Map. 1,38). Лука описывает деятельность Иисуса как хождение по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствия Божие (Лук. 8,1). Совершенно очевидно, что мы должны попытаться понять значение Царствия Божия.
Пытаясь понять значение и смысл этой фразы, мы наталкиваемся на несколько ошеломляющих фактов: Иисус говорил о Царствии Божием в трех разных аспектах. Он говорил о Царствии как существовавшем в прошлом. Он говорил, что Авраам, Исаак, Иаков и все пророки находятся в Царствии Божием (Мат. 8,11; Лук. 13,28). Из этого ясно, что Царствие Божие восходит к глубокой древности. Он говорил о Царствии как о существующем в настоящем: "Царствие Божие внутри вас есть" (Лук. 17,21). Следовательно, Царствие Божие - это реальность данная нам здесь и сейчас. И Он говорил о Царствии Божием, как о лежащем в будущем, потому что в Своей молитве Он учил людей молиться о пришествии Царствия. Как же может это Царствие быть одновременно в прошлом, в настоящем и в будущем? Как может это Царствие быть чем-то существовавшим, существующим и о пришествии которого нужно молиться?
Ключ к этой проблеме находится в этой двойной мольбе в Молитве Господней. Одним из специфических элементов стиля иудеев был так называемый параллелизм. У иудеев была тенденция говорить все дважды: сперва в одной форме, а потом в другой, повторяя, усиливая или объясняя первое высказывание. Этот параллелизм можно видеть почти в каждом стихе Псалтири; почти каждый стих псалмов разделен в середине, и вторая часть повторяет или усиливает первую половину. Возьмем несколько примеров и все станет ясно.
"Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах" (Пс. 45,2).
"Господь сил с нами, Бог Иакова заступник нам" (Пс. 45,8).
"Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться; Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим" (Пс. 22,1.2).
Применим теперь этот принцип к этим двум молениям Молитвы Господней. Поставим их одно рядом с другим:
"Да приидет Царствие Твое - Да будет воля Твоя и на земле, как на небе".
Предположим, что второе моление объясняет, усиливает и устанавливает смысл первого. Тогда мы имеем отличное определение Царствия Божия: Царствие Божие - это общество на земле, в котором воля Божия исполняется так же совершенно, как это делается на небе. Вот вам и объяснение того факта, как Царствие может быть одновременно в прошлом, в настоящем и в будущем. Каждый человек, который когда-либо в истории совершенно исполнял волю Божью, находился в Царствии; каждый человек, в совершенстве исполняющий волю Божью, находится в Царствии; но в виду того, что мир наш очень далек от того, чтобы в нем воля Божья исполнялась в совершенстве повсеместно и всеми, завершение Царствия все еще лежит в будущем, и потому нам надо за это молиться.
Пребывать в Царствии - значит повиноваться воле Божьей. Мы сразу же видим, что Царствие с самого начала не имело никакого отношения к народам, странам и нациям: оно имеет отношение к каждому из нас. Царствие Небесное - это, в действительности, в высшей степени личное дело. Царствие Небесное требует подчинения моей воли, моего сердца, моей жизни. Царствие Небесное придет лишь тогда, когда каждый из нас примет личное решение и подчинится.
Китайские христиане возносили хорошо известную молитву "Господи, возроди Церковь Твою, начиная с меня", а мы можем перефразировать ее и сказать: "Господи, установи Царствие Твое, начиная с меня". Молиться о Царствии Божием - значит молиться о том, чтобы мы могли полностью подчинить нашу волю воле Божьей.
ЦАРСТВИЕ БОЖИЕ И ВОЛЯ БОЖЬЯ (Мат. 6.10 (продолжение))
Из виденного становится ясно, что самое важное в мире - повиновение воле Божьей; а самые важные в мире слова - "Да будет воля Твоя". Также ясно, что чрезвычайно важно, в каком настроении и каким тоном эти слова сказаны.
1. Человек может сказать: "Да будет воля Твоя" тоном признания своего поражения. Он может сказать это не потому, что хочет этого, а потому, что согласился с тем, что ему не остается сказать ничего больше, поскольку он признал, что ничего не может сделать против силы Божьей, и что бессмысленно биться головой о стены вселенной. Он может сказать это, думая лишь о неотвратимой силе Божьей, в тисках которой он находится. Человек может принять волю Божью только потому, что понял, что ему больше ничего не остается делать.
2. Человек может сказать: "Да будет воля Твоя" тоном горькой обиды или возмущения. Великий немецкий композитор Бетховен умер в одиночестве, и говорят, что когда нашли его тело, губы его были растянуты в рычание и кулаки сжаты так, как будто он воздевал их перед лицо Самого Бога и небес. Человек может считать Бога своим врагом, но столь сильным врагом, что сопротивляться Ему невозможно; и потому он принимает волю Божью, но с чувством крайнего негодования и жгучего гнева.
3. Человек может сказать: "Да будет воля Твоя" с чувством совершенной любви и доверия; он может сказать это с радостью и с готовностью, независимо от того, какова эта воля. Христианину не должно составить никакого труда именно так сказать: "Да будет воля Твоя", потому что христианин может быть совершенно уверен в двух вещах.
а) Он может быть уверен в мудрости Бога. Решив что-то построить, соорудить, изменить или отремонтировать, мы отправляемся к специалисту посоветоваться. Он дает несколько советов и мы часто говорим: "Ну, хорошо. Делай, как считаешь лучше. Ты специалист". Бог - специалист в вопросах жизни и Его руководство никогда не уведет с пути истинного.
Когда был убит Ричард Камерон, руководитель "Ковенанта", объединения шотландских пресвитериан, некий Мэррей отрубил ему голову и руки и привез их в столицу Шотландии Эдинбург. Отец Ричарда Камерона сидел в тюрьме за свои религиозные убеждения; его враги принесли к нему голову и руки его сына, чтобы усилить его горе, и спросили, узнает ли он их. Взяв в руки голову и руки сына, он поцеловал их и сказал: "Я знаю их. Я знаю их. Это голова и руки моего дорогого и любимого сына. Это воля Господа. Блага воля Господа, Который не может причинить зло ни мне, ни моим близким, а благость и милость Его сопровождают нас во все наши дни". Когда человек уверен в том, что жизнь его в руках беспредельной мудрости Божьей, ему совсем нетрудно сказать: "Да будет воля Твоя".
б) Он может быть уверен в любви Божьей. Мы верим не в насмешливого и капризного Бога, и не в слепой и железный детерминизм. Павел сказал: "Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего" (Рим. 8,32). Ни один человек не может смотреть на Распятие и сомневаться в любви Божьей, а когда мы уверены в любви Божьей, нетрудно сказать: "Да будет воля Твоя".
ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ (Мат. 6,11)
Можно было бы отрицать, что о смысле этой мольбы в Молитве Господней уже вообще не может быть сомнений. На первый взгляд она кажется самой простой и прямой из всех. Но, как показывают факты, многие комментаторы давали совершенно разные ее толкования. Прежде чем обратиться к его простому и самому очевидному значению, рассмотрим некоторые из них.
1. Хлеб отождествляем с хлебом причастия, с хлебом Вечери Господней. Уже с самого начала люди тесно связывали Молитву Господню с Вечерей Господней. Уже в самых ранних из дошедших до нас руководств по богослужению всегда указывалось на то, что Молитва Господня читается во время причастия; а некоторые комментаторы считали, что это мольба дать человеку право и привилегию каждый день принимать причастие и вкушать от духовной пищи, которую он получает там.
2. Хлеб отождествляли с духовной пищей слова Божия. И потому эту мольбу понимаем как молитву об истинном слове, об истинном учении заложенной в Писании, которые действительно являются пищей для ума, сердца и души человека.
1. Господь Иисус Христос в Своей Нагорной проповеди говорит: Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного.
2. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою.
3. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая,
4. чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
Сказав Своим ученикам, чего они не должны и что должны делать, чтобы достигнуть вечного блаженства, Господь переходит к вопросу о том, как надо исполнять то, что заповедал. Ни дел милосердия, ни дел Богопочитания, каковы молитва и пост, мы не должны делать напоказ, ради людской славы, ибо в том случае людская похвала и будет нашей единственной наградой. Тщеславие, как моль, съедает все добрые дела, а потому лучше творить всё доброе в тайне, чтобы не лишиться награды от Отца нашего Небесного. Здесь не запрещается, конечно, творить милость и явно, но запрещается делать это с целью обратить на себя внимание и снискать похвалу от людей.
Иными словами, милостыня, молитва и пост служат выражением человеческой праведности. Человек, отличающийся этими добродетелями, может считаться праведным, если эта его праведность основывается на любви к Богу и ближним. Нужно, чтобы все добродетели, составляющие праведность, ни в каком случае не служили для показа. Спаситель учит учеников Своих, чтобы их праведность не была предметом внимательного наблюдения, пристального разглядывания со стороны других людей.
Христос не определяет, в чём должна заключаться награда. Ничто не мешает подразумевать здесь и земную и небесную награду.
Цель лицемерной милостыни Господь указывает ясно: «чтобы прославляли их (лицемеров) люди». Это значит, что через благотворение они желают достичь своих собственных, и притом корыстных, целей. Обычная цель такой благотворительности – приобретение себе доверия со стороны большинства людей, чтобы это доверие впоследствии эксплуатировать для своей наживы или для продолжения порочной жизни. Истинные, совершенно нелицемерные благотворители руководствуются желанием помочь ближнему, а не себя прославить. Лицемеры же ищут награды не у Бога, а, прежде всего, у людей. Обличая их дурные мотивы, Спаситель вместе с тем указывает и на бесполезность «людских» наград: для будущей жизни они никакого значения не имеют. Ценит земные награды только тот, кто ограничивает своё бытие земной жизнью.
Если Христос сказал: “истинно говорю вам”, то этим подчеркнул, что знает все тайники человеческого сердца. При этом Он не делает никаких предписаний и не даёт никаких наставлений относительно способов благотворения. Спаситель лишь указывает на то, что делает доброе дело настоящим и богоугодным. Оно должно совершаться тайно. Но и самая открытая, широкая благотворительность не противоречит учению Христа, если она проникнута духом истинной любви к ближним, как своим собратьям во Христе и чадам Божиим. Благотворителю нет вреда, если дело его приобретает известность. Но если он будет заботиться об этом, то его дело теряет всякую цену. Из Священного Писания Нового Завета видно, что ни Сам Христос, ни Его апостолы не препятствовали явной и открытой благотворительности.
Св. Иоанн Златоуст заключает из сказанного Спасителем: «Бог наказывает или увенчивает не само дело наше, но намерение». Когда сделаешь какое-либо доброе дело, то забудь о нём, чтобы потом не заразиться тщеславием, этой страшной болезнью, о которой нас предупреждает Господь. Пусть твоё доброе дело помнит только Отец Небесный, который и прославит тебя в нужное время, – так советуют святые отцы Православной Церкви.
5. И Когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
6. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
7. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своём будут услышаны;
8. не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чём вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.
Вновь Господь предостерегает Своих учеников и слушающих Его от лицемерной духовности, от показной молитвы. Целью такой молитвы является то, чтобы «показаться» перед другими людьми молящимся, то есть глубоко верующим духовным человеком, а на самом деле извлекать из этого некую выгоду. Этот порок свойствен всевозможным лицемерам и ханжам, которые часто делают вид, что молятся Богу, но на самом деле покланяются сильным мира сего и осуществляют свои цели, скрывая тем самым свою порочность.
Как в учении о милостыне, так и здесь Христос указывает не на способы молитвы, а на её дух. Чтобы понять это, мы должны представить себе человека, закрывшегося в комнате своей и обращающегося с молитвой к Отцу Небесному. Никто не принуждает его к этой молитве, никто не видит, как он молится. Он может молиться, произнося слова и не произнося их. Этих слов никто из людей не слышит. Молитва есть акт свободного, непринуждённого и тайного общения человека с Богом. Она исходит из сердца человека.
Уже в древности ставился вопрос: «Если Христос заповедал молиться тайно, то не запретил ли Он этим общественной и церковной молитвы?» Нет, мы не находим нигде в высказываниях Спасителя запрета молиться в храмах и сообща. Он запрещает молиться намеренно напоказ. Вот что об этом говорит великий Иоанн Златоуст: «Бог везде смотрит на цель наших дел. Если и в комнату войдёшь и затворишь за собою двери, а сделаешь это напоказ, то и затворённые двери не принесут тебе никакой пользы. Господь желает, чтобы ты, прежде чем затворить двери, изгнал из себя тщеславие, и затворил двери сердца твоего. Быть свободным от тщеславия – дело всегда доброе, а особенно во время молитвы. Если и без этого порока мы всюду блуждаем и носимся своими мыслями во время молитвы, то когда приступим к молитве с болезнью тщеславия, тогда и сами не услышим своих молитв. Если же и мы не слышим молитв и прошений своих, то как можем умолить Бога, чтобы Он услышал нас? Итак, будем творить молитвы не с безобразными движениями тела и не с воплем гласа, но с благим и искренним расположением; не с шумом и гамом, не для показа, способного отогнать ближних, но со всею кротостию, сокрушением сердца и непритворными слезами. Раздери, как повелел пророк, сердце твоё, а не одежды; из глубины призови Бога. Из глубины сердца твоего извлеки глас, соделай молитву твою тайною. Ты ведь не людям молишься, но Богу вездесущему, слышащему тебя ещё прежде твоего голоса, и знающему тайны сердечные. Так как Бог невидим, то желает, чтобы такова была и молитва твоя».
Иначе говоря, дух тайной молитвы должен присутствовать в явной молитве, которая не имеет значимости без тайной. Если человек молится в церкви с таким же расположением души, как у себя дома, то и его общественная молитва принесёт ему пользу.
Спаситель предостерегает своих слушателей не только от тщеславия (высокомерного стремления к славе и почёту), но и от многословия во время молитвы. Под многословием подразумевается здесь, по мнению св. Иоанна Златоуста, пустословие, например, когда мы просим у Бога неприличного, как то: власти, славы, наказания врагов, богатства – словом, совершенно вредного для нашей души. Блаж. Иероним Стридонский указывает, что слова Иисуса Христа о многословии в молитве вызвали появление ереси некоторых философов, говоривших: если Богу известно то, о чём мы стали бы молиться, если прежде наших просьб Он знает наши нужды, то напрасно Ему, знающему всё, молиться. Но ведь мы, отвечает блаж. Иероним, не рассказываем в своих молитвах к Богу о своих нуждах, а только просим: «Иное дело рассказывать незнающему, иное – просить у знающего». Мы молимся, по мнению св. Златоуста, не потому, что Бог не знает наших нужд, а лишь для того, чтобы через молитву очистить сердце и сделаться достойными Божиих милостей, вступив духом своим во внутреннее общение с Богом. Это Богообщение и есть цель молитвы, достижение которой не зависит от количества произносимых слов. Порицая многословие, Господь в то же время многократно заповедует неустанные молитвы, говоря, что нужно всегда молиться и не унывать (Лк.18,1), и Сам ночи проводит в молитве.
Блаж. Феофилакт Болгарский о цели молитвы к Богу говорит так: «Молимся не для того, чтобы научить Его что нам дать, но чтобы самим нам не увлекаться житейскими заботами, получить прощение грехов и великую пользу от собеседования с Ним».
9. Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое;
10. да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
11. хлеб наш насущный дай нам на сей день;
12. и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;
13. и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
Господь наш Иисус Христос учит, что молитва должна быть разумной; мы должны обращаться к Богу с такими просьбами, которые достойны Его, и исполнение которых спасительно для нас. В качестве образца такой молитвы приводится молитва «Отче наш», которая поэтому получила название молитвы Господней.
«Отче наш» — это первоначальная молитва, молитва всех молитв, т.е. самая совершенная молитва. Её изучение нужно, прежде всего, для каждого христианина, будь то взрослый или ребёнок, потому что по своей детской простоте она доступна пониманию ребёнка и может служить предметом глубокомысленных рассуждений для взрослого. Это детский лепет начинающего говорить ребёнка и глубочайшее богословие взрослого человека. Молитва Господня не есть образец для других молитв и не может быть образцом, потому что она неподражаема по своей простоте, безыскусственности, содержательности и глубине. Она одна достаточна для человека неграмотного, не знающего никаких других молитв. Но, будучи начальной, она предполагает и иные молитвы, которые расширяют возможности общения человека с Богом. Сам Христос в Гефсиманском саду молился, произнося собственно эту молитву («да будет воля Твоя» и «не введи нас в искушение»), выражая это только в других словах. Так же и Его «прощальная молитва» может считаться расширением или распространением молитвы «Отче наш» и служит для её истолкования. Как Христос, так и апостолы молились и иначе и дали нам примеры и образы других молитв. Судя по сообщению апостола и евангелиста Луки, Спаситель в несколько изменённом виде, произнёс ту же молитву в другое время и при других обстоятельствах (Лк.11,2-4).
Молитва Господня начинается призыванием, в котором Бог называется «Отцом». Выражение «Отче наш» — единственное, где Христос говорит «наш» вместо «ваш», обычно Он говорит «Мой Отец» и «ваш Отец». Легко понять, что в этом призывании Спаситель не включает Себя в число людей, которым даёт эту молитву.
Если бы к словам «Отче наш» не было бы прибавлено «сущий на небесах», то молитва (моление) могла бы относиться ко всякому земному отцу. Прибавление этих слов показывает, что она относится к Богу. Сыновнее отношение людей к Богу основывается, однако, на личном отношении их ко Христу, потому что только через Него люди имеют право называть Бога Своим Отцом. Называя Бога Отцом, мы сознаём себя Его детьми, а в отношении друг к другу – братьями и сёстрами, и молимся не только от себя, но и от лица всех и за всех. Говоря: «Сущий на небесах», — мы от земного мира возносимся умом и сердцем в Небесный, Божий мир.
В начальных словах молитвы Господней Иисус Христос открывает, что Бог – не природная сила и не природа в целом, не судьба и не рок, не идеальный космос, не имеющий живой связи с нашим миром. Бог – это Отец всего существующего. Бог не только создал Вселенную, весь мир – и видимый и невидимый, – но как Отец любит Своё создание, заботится, промышляет о нём и ведёт его к поставленной цели. Слово «Отец» близко и понятно человеческому уму и сердцу: Отец – это Тот, Кто дал жизнь, Тот, Кто любит Своё создание и заботится о нём. Бог является Отцом не только материального и человеческого мира, но Он называется «Отцом Небесным», т.е. Отцом духовного (невидимого) мира, Ангельских сил. И Ангелы, и люди, и природа составляют одну Вселенную, одну великую Божию семью, имеющую Единого Отца. Ангелы – это старшие братья людей, а животные и вся природа – это младшие братья.
Эта великая истина о Боге как Отце Вселенной и о мире как Божией семье имеет великое жизненное значение: человек – это не «винтик» бездушной природы, не игрушка «судьбы» и «рока», человек – это дитя Божие.
Молитва «Отче наш» проливает свет на наше отношение и к Богу, и к миру, и друг к другу; она определяет основной закон жизни. Начальными словами молитвы мы призываем Отца Небесного, обращаемся к Нему. А дальше следуют наши прошения – то, о чём мы просим Бога. Всех прошений семь. А в конце содержатся заключительные слова молитвы.
Первое прошение: да святится имя Твое. Эти слова св. Иоанн Златоуст поясняет так: «Да святится – значит да прославится. Спаситель повелевает молящемуся просить, чтобы Бог славился и нашей жизнью», чтобы люди видели наши добрые дела и прославляли Отца нашего Небесного (Мф.5,16).
А блаж. Феофилакт Болгарский так комментирует эти слова: «…соделай нас святыми, дабы прославлялось имя Твое. Ибо как моими худыми делами Бог хулится, так моими добрыми делами святится, то есть, прославляется, как Святой».
Произнося слова: «да святится имя Твое », мы выражаем желание, чтобы Имя Божие было свято для всех людей и чтобы все люди словами и делами своими прославляли это святейшее и величайшее Имя. Бог Сам по Себе свят. Но мы оскорбляем эту святость, когда с непочтением относимся к Имени Божию. Здесь уместно вспомнить третью заповедь Божию, которую Господь Бог дал ещё ветхозаветному человечеству через пророка Моисея: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно » (Исх.20,7). Следовательно, если на нас проливается Божий гнев за непочитание Святости Бога, то причину нужно искать в нас самих.
Что касается самого выражения «да святится имя Твое », то здесь говорится о Имени, а не о Существе Божием и даже не о каком-либо свойстве Божием. Это потому, что Существо Божие для нас, людей, непостижимо, а имя Божие есть обозначение, самое простое и доступное всем, самого Божественного Существа, ведь при помощи имени люди отличают Бога от всех других существ.
Бог не только Свят, но Он является Источником святости для всего творения. Всякая святость, всякая святыня исходит от Него, всякая святыня освящается Им. Бог – Начало святости, Бог – Источник святости; только Именем Божиим освящается Церковь и весь мир освящается через освящённую Именем Божиим Церковь. Ещё в Ветхом Завете Бог, обращаясь к людям через пророка, говорил: «Святы будьте, ибо Свят Я Господь, Бог ваш » (Лев.19,2). Слова эти приводит в своём Первом соборном послании и апостол Пётр (1Пет.1,16).
Таким образом, в первом прошении Молитвы Господней мы просим о том, чтобы Бог просветил наш ум знанием о Своей святости, осенил наше сердце благодатным ощущением Своей святыни, направил нашу волю к уподоблению Ему, Небесному Отцу.
Мы смотрим на духовное совершенство святых, и у нас возникает вопрос: с чего начать, как сделаться чадами Божиими? Что нам нужно сделать, чтобы и в нашем сердце прославлялось Имя Божие?
Если мы обратимся к творениям святых подвижников, которые приобрели опыт в духовной жизни, то они говорят, что первой ступенью прославления имени Божиего является страх Божий. В Ветхом Завете говорится: «Начало мудрости – страх Господень » (Притч.1,7). Вспомним также слова псалмопевца Давида: «Служите Господу со страхом и радуйтесь пред Ним с трепетом » (Пс.2,11).
Страх Божий – это сознание и чувство ответственности за свою жизнь; сознание того, что жизнь дана человеку Богом и человек несёт ответственность перед Богом за то, как проведёт жизнь. Из страха Божиего вырастает решимость порвать с греховной жизнью. Под влиянием страха Божиего человек начинает исполнять заповеди Божии; со страха Божиего начинается прославление имени Божиего. Если человек начнёт со страха Божиего, с чувства ответственности перед Богом за всю свою жизнь, то это чувство ответственности заставит его действовать, трудиться, чтобы исполнять волю Божию, чтобы уподобляться Богу; а когда человек начнёт исполнять волю Божию, начнёт уподобляться Богу, то в его сердце станет произрастать сыновнее благоговение по отношению к Небесному Отцу. Страх Божий – это начальная ступень, это «начало мудрости», а завершение – это сыновнее прославление имени Отца Небесного.
Святые подвижники дают целый ряд практических советов, как воспитать в нашей душе страх Божий. Так в «Душеполезных поучениях» преподобного аввы Дорофея мы находим следующие наставления: тот, кто хочет воспитать в своей душе страх Божий, должен, прежде всего, ежедневно вспоминать о смерти и о том, что следует за смертью, то есть о Суде и о вечном наказании преступающих волю Божию. Если мы будем помнить, что на земле живём временно, что нам придётся переходить в другую жизнь и с нас спросится за неисполнение воли Божией, то это напоминание о смерти будет порождать в нашей душе страх Божий. Это первое средство для воспитания страха Божиего.
Второе средство – это ежедневно вечером, перед отходом ко сну, проверять себя, как провёл минувший день, вспоминать основные особенности минувшего дня, вспоминать, в чём нарушил заповеди Божии. Нужно не только вспоминать, что сделал плохого, но и раскаяться в этом и решиться в дальнейшем воздерживаться от этого греха.
Далее преподобный авва Дорофей говорит, что если хочешь научиться страху Божиему, то сближайся с человеком, который живёт со страхом Божиим. Одна душа влияет на другую. Если человек имеет страх Божий, то из его души он может влиться и в нашу душу.
Святые отцы указывают ещё один путь, ещё одно практическое средство: если мы хотим научиться страху Божиему, мы должны отучиться от слишком вольного обращения со своими ближними, помня, что любой человек есть образ Божий.
Второе прошение: да приидет Царствие Твое. Наступление на земле Царства Божия есть медленный процесс, подразумевающий постоянное усовершенствование человека, как нравственного существа, в нравственной жизни. Момент, когда человек осознал себя как нравственное существо, был уже сам по себе наступлением Царства Божия. Царство Божие есть владычество Бога, когда законы, данные Им, получают всё больше и больше силы, значения и уважения среди людей. Об осуществлении этого идеала в здешней жизни и научил нас молиться Христос.
Проще говоря, мы этими словами молимся о том, чтобы Господь воцарился в душах всех людей и сподобил бы нас вечной блаженной жизни и общения с Ним.
Св. Иоанн Златоуст так говорит об этом прошении: «Такая молитва происходит от доброй совести и души, свободной от всего земного» (не привязанной к земным благам).
Следует более подробно остановиться на понятии «Царство Божие», которое приблизилось, которое нужно искать прежде всего, которое силою берётся и употребляющие усилия восхищают его. Чтобы понять смысл евангельского учения о Царстве Божием, мы должны вспомнить, какое понятие о нём бытовало в то время среди иудейского народа. Царство Божие иудеи понимали внешним образом, как национально-политическое могущество. У них было представление о Мессии-Христе как о могущественном завоевателе и о Царстве Божием как о царстве иудейского народа над другими народами. Этот народ и захотел сделать Иисуса Христа своим земным Владыкой-Царём.
Но Господь Иисус Христос, проповедуя Евангелие, говорил о другом Царстве, Он говорил не о земном (внешнем) царстве, не о том царстве, которое образуется путём завоевания. Он говорил: «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк.17,21). Как это понять, что Царство Божие есть внутри человека?
Когда апостол Павел в послании к Римлянам пишет о Царстве Божием, у него нет ни одного намёка на иудейское понимание Царства Божиего как на подчинение других народов иудеям. Он говорит о Царстве духовном: «Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим.14,17).
Самой великой ценностью, которая выше материальной, политической, научной ценности, является душа человеческая; и Господь сказал, что душа человека дороже всего в мире, потому что душа человека является образом и подобием Божиим. Подобие Божие заключается не только в том, что душа имеет сходство с Божественным бессмертием, но также и в том, что душа имеет единение с Богом, что она соединена с Богом.
Если душа может единиться с Богом, то сила Божественной благодати может изливаться в душу человека и человек может уподобляться Богу. Если человек является чадом Божиим, то находится во внутреннем таинственном благодатном единении с Богом. Если душа человека находится в единении с Отцом Небесным, если благодать Отца Небесного изливается в душу человека и душа уподобляется Отцу Небесному, то душа находится в том состоянии, которое именуется Царством Божиим. Это и значит: «Царство Божие внутрь вас есть».
Если душа порвала связь с Богом, если она не уподобляется Отцу Небесному, если она связала себя с диаволом, то Царства Божиего в такой душе нет. В такой душе царствует диавол; душа уподобляется диаволу, а не Отцу Небесному.
Если обратим внимание на жизнь святых угодников, на их труды и подвиги, то увидим, что они стремились к тому, чтобы в их душах было Царство Божие, чтобы из их душ был изгнан диавол – грех, чтобы их души были богоподобными, чтобы Царство Небесное было в их душах. Жизнь угодников Божиих – это борьба за Царство Божие; они боролись за то, чтобы изгнать из своих душ зло – грех – и чтобы в их душах воцарился Бог. Они старались исполнить слова Спасителя: «Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11,12).
Царство Божие – это, с одной стороны, благодатное состояние души, с другой – Царство славы. Что такое Царство славы? Весь мир, вся вселенная есть Царство Божие. И было время, когда во всей вселенной Божией не было греха, не было зла, не было смерти. Вся вселенная была храмом Божиим. Затем часть вселенной отпала от Бога. Мир разделился на две части. Одна часть мира осталась верной Богу. В этой части и сейчас господствует жизнь добра и радости – это Ангельский мир. А в другой части, в той части вселенной, в которой живёт падшее человечество, совершилась великая катастрофа: под влиянием диавола эта часть вселенной заразилась грехом, а вслед за грехом последовала и смерть.
Бог не забыл и об этой отпадшей части. Он Своим искупительным действием стремится, чтобы и эта часть вселенной была преображена, чтобы и из этой части был изгнан грех, была изгнана смерть, был изгнан диавол, чтобы и эта часть вселенной тоже стала Царством славы, нерукотворным храмом.
Если мы обратимся к Апокалипсису, книге, которой заканчивается Святая Библия, то увидим, что в ней открывается великая истина: вся вселенная вновь станет животворящим храмом Божиим, в ней не будет ни зла, ни смерти, ни диавола.
Когда говорим: да приидет Царствие Твое , то, с одной стороны, молимся о благодатном Царстве, чтобы в наших душах воцарился Бог; с другой стороны, молимся о том, чтобы пришло Царство славы, чтобы вся вселенная стала нерукотворным храмом Божиим. В это Царство славы можно войти только в том случае, если в нашей душе будет благодатное Царство Божие. У кого в душе не будет Царства благодати, тот не сможет войти в Царство славы. Царство славы – это великий храм. Он будет создан из живых камней – душ человеческих, приобщённых Божественной благодати. Молясь, чтобы наступило Царство славы, нужно прилагать все усилия, чтобы в наших душах было Царство благодати Божией.
Как бы человек нравственно ни пал, как бы его душа ни была заражена инфекцией греха от диавола, но в душе у него остаётся искра Божия, способная изменить душу и из грешника сделать святого. Какая же искра Божия имеется в душе человеческой? Это совесть. Нет человека, у которого не было бы совести. Другое дело, что человек жить может не по совести, так, по внушению диавола, ему кажется удобнее, а на самом деле это кошмарный сон.
Святые отцы говорят, что если ты хочешь, чтобы в душе твоей воцарился Бог, если ты хочешь, чтобы душа твоя стала Царством Божиим, то храни свою совесть. Если будешь хранить свою совесть, то в душе твоей воцарится Бог, а если будешь её попирать, то в душе навсегда останется диавол и царство греха. Как хранить совесть? У каждого из нас есть, с одной стороны, открытая сторона жизни – наши поступки, слова, действия; с другой – есть сокровенная, тайная сторона – наши чувства, мысли, желания. Хранить совесть по отношению к Богу – значит стараться о том, чтобы в нашей тайной, сокровенной стороне жизни было всё угодно Богу. Если мы заметим мысли, не угодные Богу, мы должны эти мысли пресечь. Если мы заметим, что поднимаются чувства, противные Богу, мы должны их сокрушить. Если мы заметим желания, не угодные Богу, мы должны такие желания подавить. О нашей внутренней, невидимой борьбе никто не знает, кроме одного Бога. Прилагая усилия к тому, чтобы вести такую невидимую борьбу, человек хранит совесть по отношению к Богу, борется в своей душе за Царство Божие.
Мы должны хранить свою совесть и по отношению к людям. Это значит, что мы не должны соблазнять своими поступками других людей, не показывать ближнему дурной пример.
Если мы будем постоянно бороться в своей душе за Царство Божие и сохраним свою совесть чистой по отношению к Богу и по отношению к ближним, то в нашей душе воцарится благодатное Царство Божие и весь мир сделается Царством Божией славы.
Третье прошение: да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Произнося эти слова, мы просим, чтобы всё в мире совершалось по всеблагой и премудрой воле Божией, и чтобы мы, люди, так же охотно исполняли волю Божию на земле, как исполняют её Ангелы на небе. Под словом «небо» здесь, естественно, разумеется не физическое небо, т.е. воздушное пространство, окружающее нашу Землю, а духовный мир, Ангельские силы.
А как исполняют Ангелы волю Отца Небесного? Между волей Ангелов и волей Отца Небесного царит полная гармония. Можно даже сказать, что воля Ангелов ничем не отличается от воли Отца Небесного. А вот люди под влиянием диавола отдалены от Бога. Их воля направлена не к Богу, а на нечто другое. Поэтому на земле нет единения между волей людей и волей Божией, а есть даже противоположность. Это различие между волей человеческой и волей Божией и есть самое ужасное зло. Никакое другое зло, никакие другие злодеяния не являются столь преступными, столь страшными, столь опасными, как то, что люди свою волю отдалили от воли Божией.
Что же стало предметом устремления людей? Под влиянием диавола человеческая воля стала стремиться удовлетворять своё самолюбие, служить своему «я». Это «я» занимает у многих людей центральное место, возведено на высокий пьедестал. Самое ужасное в душе каждого из нас – разъединение с Богом. Человек поставил своё самолюбие, своё «я» на место Бога. Это и было тем преступлением, за которым последовали другие бедствия.
В Евангелии часто упоминается о воле Божией. Господь Иисус Христос говорит: «Не всякий говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного » (Мф.7,21). О Самом Себе Христос говорит, что Он пришёл на землю не для того, чтобы исполнить волю Свою, но волю Отца Небесного. Если человек хочет спастись, то он должен стремиться, чтобы его воля была единой с волей Божией. Каждый из нас в глубине своего сердца искренне должен обращаться к Отцу Небесному: «Не моя воля, но Твоя да будет». Эти слова легко произнести, но если вдумаемся, если обратимся к нашему сердцу и душе, то увидим, что в нас живёт воля, противная воле Божией, что наши сердце и душа как бы произносят: «Не Твоя, а моя воля да будет». Когда мы добровольно отдаёмся какому-нибудь греху, то мы свою волю и волю диавола ставим на место воли Бога. А ведь все стремления святых подвижников Божиих, начиная от апостолов и кончая нашим временем, были направлены на то, чтобы преобразить свою волю. Они старались так устроить путь своей земной жизни, чтобы их воля изменилась, стала единой с волей Отца Небесного.
Как же они научились творить волю Божию, как они подвизались, чему учат? Святые подвижники учат, что цель нашей земной жизни заключается в том, чтобы нашу волю соединить с волей Отца Небесного, чтобы в наших сердцах и душах жили стремления, подобные всеблагой воле Отца Небесного. Это великая и нелёгкая задача для человека, требующая труда и подвига всей жизни. Поэтому нужно научиться отсекать свою волю. Что это значит? Когда человек замечает в самом себе, в своих мыслях, чувствах, желаниях нечто противоречащее воле Божией, то он должен это отсекать или пресекать. Некоторые не обращают внимания на мелочи, думают, что путь спасения состоит из крупных дел и подвигов. Но мы должны быть верны Богу и в мелочах. Святые отцы говорят: «Если хотите отсечь свои страсти, то начинайте с мелочей, начинайте отсекать свою волю с самых пустяков, с самых малых дел: тянет посмотреть – вы воздержитесь, тянет сказать какое-нибудь пустое слово, или о чём-нибудь недобром подумать, или помечтать о скверном и нечистом – воздержитесь». Это первое практическое указание, как преобразить свою волю.
В житиях святых есть один поучительный пример. В один монастырь, строгий по своему уставу и по жизни монахов, поступил молодой инок. Своим поведением он обратил на себя внимание более опытных в духовной жизни монахов. Они заметили, что он никогда не раздражается; когда его обижают или причиняют что-нибудь неприятное, он остаётся невозмутимым. В то время как даже старым монахам случалось раздражаться, быть недовольными чем-либо, он был спокоен. Многие задумались о том, как он – такой юный, а достиг такого совершенства? Один опытный в духовной жизни подвижник однажды подошёл к иноку и сказал: «Брат, открой тайну своей души, как ты достиг того, что никогда не раздражаешься?» Тогда молодой отшельник показал рукой на других монахов и сказал: «Мне ли раздражаться на этих псов?» Услышав такие слова, старец перекрестился и отошёл. Это страшное внутреннее состояние было как бы диавольским состоянием. В самомнении, гордости, презрении к другим молодой инок как бы уподоблялся диаволу.
Таким образом, христианин должен заботиться о том, чтобы не только внешнее его поведение, вид, внешние поступки, но и внутреннее его состояние были близки к святости. Это второе практическое указание.
Православные христиане участвуют в Таинстве исповеди и выбирают себе духовного отца, у которого исповедуются, которому открывают свою душу. Свой жизненный путь проверяют через совет духовного отца. Но бывает так, что некоторые люди один раз исповедуются у одного духовника, другой раз у другого, третий раз у третьего. Нужно постараться, чтобы у каждого из нас был один духовник, духовно опытный священник, которому можно доверять свою душу и, получив его совет, проверять правильным ли путём идём к спасению своей души. Это третье практическое указание в деле преображения нашей воли.
Следуя этому святоотеческому пути, мы ещё на земле можем достичь начала того блаженства, которым наслаждаются Ангелы Божии, творящие волю Отца Небесного.
Четвёртое прошение: хлеб наш насущный дай нам на сей день. Под «хлебом » здесь следует разуметь благоприятные условия для жизни, пропитание, благосостояние. Св. Иоанн Златоуст так говорит об этом прошении: «Спаситель повелел молиться не о богатстве, не об удовольствиях, не о многоценных одеждах, не о другом чём-либо подобном, но только о хлебе, и притом о хлебе повседневном, так чтобы нам не заботиться о завтрашнем, поэтому и присовокупил: хлеб насущный , то есть повседневный. Даже и этим словом не удовлетворился, но присовокупил вслед за тем и другое: дай нам на сей день , чтобы нам не сокрушать себя заботой о наступающем дне. В самом деле, если ты не знаешь, увидишь ли завтрашний день, то для чего беспокоишь себя заботой о нём?» А блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «И Тело Христово есть насущный хлеб, о достойном причащении которого нам должно молиться».
В чём различие между бытием Бога и бытием творений Божиих? Бог имеет источник бытия и источник жизни в Самом Себе. Бог ни в чём не нуждается, и бытие, и жизнь заключаются в Нём Самом. Он источник бытия и жизни, а все творения, все создания Божии не имеют в самих себе источника жизни. Они не только вызваны к бытию Богом, но и в своей жизни нуждаются в Боге и друг в друге. Этим бытие творений отличается от бытия Бога.
Действительно, самый простой организм, живущий в природе, нуждается в получении жизненной энергии, в соответствующей среде. А высший организм, к которому относится человек, не может жить без определённой среды, без притока жизненной энергии, нуждается и в питании, и в теплоте, и в свете. А высшие творения Божии – Ангелы, не имеющие материального тела, плоти, – и они не могут жить без притока жизненной энергии. Они могут жить, только получая благодатную духовную энергию от Бога.
Наше тело нуждается в притоке жизненной энергии из окружающей среды. Хлеб, о котором упоминается в четвёртом прошении, означает все те необходимые условия, которые нужны для жизни тела. Но душа наша выше тела, и поэтому то, что необходимо для души, выше того, что необходимо для нашего тела. Человеческая душа нуждается в иной пище, в другом хлебе. Вспомним слова Спасителя: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих ».
Что такое слово Божие и почему оно необходимо для питания нашей души? Под словом Божиим мы разумеем всё то, что нам открыто Богом о Нём Самом, о мире и о нас. Слово Божие является пищей для нашего духовного бытия. Оно отличается от слов человеческих и имеет благодатную силу, способную влиять на нашу душу непосредственно, помимо рассудка. Благодатная сила Божия может озарять наш дух, открывать великие тайны, недоступные рассудку. В Церкви значительная часть богослужения состоит из слова Божия. И если внимательно слушать то, что читается и то, о чём поётся в храме, то наша душа озаряется духовным благодатным светом, насыщается духовной пищей. Когда читается Святое Евангелие, то присутствует и говорит Сам Господь Иисус Христос, поэтому слово Божие и является благодатной силой, преображающей и освящающей нашу душу. Вот почему каждому христианину и дома нужно хотя бы немножко прочитывать из Евангелия каждый день.
Но в Святом Евангелии Господь Иисус Христос говорит ещё и о другой Пище, необходимой для души человека. В Евангелии от Иоанна Христос говорит: «Хлеб Божий есть тот, который сходит с Небес и даёт жизнь миру » (Ин.6,33). Какой же это Хлеб? В последующих словах Спаситель открывает великую тайну. Он говорит, что Хлеб Божий, Хлеб, сходящий с Неба и дающий жизнь миру, есть Он Сам: «Я есмь хлеб жизни » (Ин.6,35).
Если Господь Иисус Христос называет Себя Хлебом жизни, то этим Он указывает, что без такого Хлеба мы не можем жить. Как всё живое не может жить без солнца, так всё духовное не может жить, не питаясь тем Хлебом, который есть Спаситель. Как мы можем питаться этим Хлебом? Это великая тайна. И совершается она в Таинстве Причащения Тела и Крови Христовых. Сам Господь Иисус Христос установил это великое Таинство. Живя на земле, Он был как бы простым человеком, не имеющим внешних отличий от других людей. У Него было то же тело, что и у любого другого человека, но тело это было как бы оболочкой, за которой скрывалось Его Божество. Точно так же и мы под видом освящённых в Таинстве Евхаристии Хлеба и Вина причащаемся Истинного Тела и Истинной Крови Господа Иисуса Христа. Точно так же во время причащения Тела и Крови Христовых всё наше существо входит в тесное соприкосновение с душой Господа Иисуса Христа, потому что душа Его пребывает в Его Теле и Крови. А приходя в соприкосновение с душой Спасителя, мы через это делаемся причастниками Божественного естества. Сразу или после Причастия человек чувствует близость Божию в своей душе: страсти, помыслы, мечтания утихают. Человек получает как бы власть над своими мыслями и чувствами. Это свидетельство того, что, причащаясь Святых Христовых Таин, мы входим в непосредственное соприкосновение с Господом.
Многие испытывали, как дух зла, тёмные силы стараются воспрепятствовать Причащению Тела и Крови Христовых. Когда человек готовится ко Святому Причащению, часто возникает множество препятствий – внутренних и внешних. Появляются, например, холодность и бесчувствие к вере, поднимаются страсти, в мыслях рождаются разные недоумения.
И после Причастия тёмные силы часто стараются воспрепятствовать благодатному действию плодов этого Таинства, побуждают человека или к болтливости, или к сонливости; сила зла противодействует причащающимся, чтобы не дать человеку ощутить, испытать силу Святых Таинств. Сила зла боится, страшится Святых Таин, Хлеба жизни, ибо Святые Тело и Кровь Христовы имеют великую силу, являются великим огнём для бесов. Следовательно, когда мы причастились, мы должны хранить себя, не должны предаваться болтливости или сонливости, должны уединиться в своей душе, хотя бы некоторое время побыть внутри себя, побыть с Тем, Кто вошёл в нашу душу. И подобно тому как христианин не может быть христианином, если не питает свою душу словом Божиим, точно так же христианин не может быть христианином, если не питается Телом и Кровию Христовыми.
Апостол Павел в первом Послании к Коринфянам говорит, что Таинство Тела и Крови Христовых будет совершаться до Второго Пришествия Господа Иисуса Христа на Сташный Суд, так же как и Церковь Божия будет существовать до Его Второго Пришествия. Христиане до конца существования мировой истории будут питаться Телом и Кровию Христовыми. Если христианин удаляется от Причащения, то удаляется от жизни и переходит на сторону вечной смерти. Но к Причащению Святых Христовых Таин нужно готовиться и готовиться основательно в течение нескольких дней постом, молитвою и чаще углубляться в себя. Тогда мы испытаем на себе их благодатную Божественную силу, которая преображает душу.
Пятое прошение: и прости нам д олги наши, как и мы прощаем должникам нашим. Долги – это наши грехи, потому что, когда мы грешим, то не исполняем должного и остаёмся должниками перед Богом и перед людьми. Это прошение с особой силой внушает нам необходимость прощать нашим ближним все обиды: не прощая другим, мы не смеем просить о прощении Богом наших грехов, не смеем молиться Ему об этом.
«Христос, – говорит св. Иоанн Златоуст, – дал этот закон молитвы потому, что и Сам совершенно знал, и нам желал внушить, что и после крещения можно смыть грехи. Напоминанием о грехах Он внушает нам смирение; повелением отпускать другим уничтожает в нас злопамятство; а обещанием за это и нам прощения утверждает в нас благие надежды и научает нас размышлять о неизреченном человеколюбии Божием». И далее Златоуст пишет: «Спаситель тебя, самого виновного, делает судьёю и как бы говорит: какой ты сам произнесёшь суд о себе, такой же суд и Я произнесу о тебе; если простишь своему собрату, то и от Меня получишь то же благодеяние, – хотя это последнее на самом деле гораздо важнее первого. Ты прощаешь другого потому, что сам имеешь нужду в прощении, а Бог прощает, Сам ни в чём не имея нужды; ты виновен в бесчисленных грехах, а Бог безгрешен».
Поскольку человек существо падшее, он должен восходить к тому, чтобы стать чадом Божиим. Для этого нужно преодолевать препятствия и трудности. Нужен духовный подвиг. Первое препятствие, которое должен преодолеть человек, первая трудность, которая мешает человеку стать чадом Божиим – его греховное прошлое.
У каждого из нас есть прошлое, и в этом прошлом наряду со светлой его частью есть и много греховного, мрачного, тёмного. Когда мы совершаем какой-нибудь дурной поступок, когда поддаёмся греховному влечению, мы стараемся оправдать себя, говоря: «И это ничего, и это обойдётся, всё пройдёт». А между тем не проходит без следа не только ни одно дело, но даже ни одно чувство, но одна мысль – они-то и составляют наше греховное прошлое, всё время увеличивающееся новыми греховными делами, мыслями, чувствами. Это греховное прошлое является как бы великим долгом, тяготеющим над нами.
Если мы обратимся к жизни святых угодников, то увидим, как они старались освободиться от своего греховного прошлого, увидим, какую страшную, злую, тёмную силу представляет это греховное прошлое, держащее как в тисках нашу душу; оно многообразными щупальцами охватывает нас и мешает нам жить нормальной человеческой жизнью.
Вспомним жизнь преподобной Марии Египетской. От юности своей она утопала в грехах, дошла в них до самого дна, до самого края падения, а потом, наконец, обратилась к Богу, порвала с грехом, стала жить для Бога. Она ушла в Иорданскую пустыню. О себе она рассказала сама. Она говорила, что греховное прошлое не оставляло её в покое в течение многих и многих лет, и, прежде всего, через её воображение. Перед ней возникали разные греховные мечтания во всей полноте и силе. И это были не какие-нибудь мимолётные образы, а жгучие мечтания, которые отвлекали её от Бога и молитв, и огонь их охватывал её. Из-за этих мечтаний в её душе возникали стремления уйти из пустыни и вновь начать греховную жизнь. Преподобная Мария говорила, что она боролась с греховными мечтаниями, чувствами и стремлениями, как со зверями. Эти мечтания, чувства и стремления были как бы щупальцами, которыми греховное прошлое охватывало и тянуло её назад. Они были как бы тисками, которые держали её и препятствовали идти вперёд, к Богу. Такая борьба была у великой святой – преподобной Марии Египетской.
Но у каждого из нас есть своя борьба с греховным прошлым. У каждого из нас также множество греховных пятен в душе, составляющих греховное бремя. Когда мы читаем пятое прошение Молитвы Господней: И прости нам долги наши , то мы просим, чтобы Отец Небесный снял с нас греховное бремя.
Если грех прощён, то это не значит, что человек только освобождён от наказания за него. Когда прощаются наши греховные долги, то наше греховное прошлое отсекается, теряет своё значение, власть, оно не тяготит нас, не имеет над нами никакого влияния. Простить человеку греховные долги – это значит сделать его духовно свободным от власти прошлого. Вот о чём мы просим.
Борьба за освобождение своей души от греховного долга является двусторонней: с одной стороны – человеческие усилия, с другой – благодать Божия. Человек одним своим усилием не может снять с себя долги греховные, порвать с греховным прошлым. Для этого нужна благодать Божия. Но благодать Божия даётся человеку подвизающемуся, употребляющему усилия, чтобы освободиться от власти греховного прошлого. Но наше греховное бремя может быть снято при некотором условии, а именно: если и мы прощаем согрешившим против нас .
Мы терпим и несправедливости, и обиды, и клевету, и всякого рода озлобления. Но мы не только сами это терпим, а часто и по отношению к другим тоже бываем несправедливы – и обижаем, и оскорбляем. Если мы находимся в таком состоянии, если мы испытываем обиду, несправедливости, то мы можем по-разному к этому относиться. С одной стороны, наше сердце может охватить великая злоба, ненависть, желание отомстить, уничтожить того, кто нас оскорбил. В нашей душе может гореть огонь ненависти, мести, злобы. Но мы можем и по-другому реагировать на обиду человеческую. У нас может возникнуть глубокое сожаление, скорбь о том человеке, который причиняет нам обиду и оскорбление. Ведь если человек наносит обиду несправедливо, то это значит, что он совершает великий грех, падает, нравственно разлагается. Когда мы видим его совершающим такие дела, у нас возникает сожаление, скорбь о его падении, и возникает желание помочь ему.
Должники – это те, кто причиняет нам скорби, и мы прощаем им грех, если не впускаем в свою душу злобу, ненависть и страсть. Если все эти пороки проникают в нашу душу, то это значит: мы не прощаем должникам нашим. Для того чтобы с нашей души были сняты греховные долги, греховное бремя, мы нуждаемся в помощи благодати Божией, а если в душе живёт злоба, ненависть, злопамятство, то благодать Божия не сможет войти в душу и снять с нас тяжкое греховное бремя.
В житиях святых есть яркое повествование о том, как злоба, охватывающая душу, может лишить человека благодати Божией. 22 февраля (по новому стилю) совершается память св. мученика Никифора. Житие его повествует о том, что этот Никифор жил в первой половине 3-го века. У него был друг, которого звали Саприкием. Они были очень близкими друзьями. Но диавол, которому ненавистен мир между людьми, внёс в их взаимоотношения разлад. Сначала они поссорились; злоба всё более и более углублялась и дошла до того, что они не хотели не только разговаривать, но и смотреть друг на друга. Первым опомнился Никифор. Он пришёл к Саприкию и говорит: «Я виноват перед тобою, прости меня, давай дружить, как раньше» Но Саприкий не захотел разговаривать с ним, и Никифор должен был уйти огорчённым.
Через некоторое время христианская Церковь подверглась гонению. Саприкий, как христианский священник, был взят, заключён в темницу и подвергнут многообразным пыткам. Его принуждали отречься от Христа, но он выдержал все пытки и не отрёкся. Тогда язычники приговорили его к смерти. Никифор узнал об этом. Когда Саприкия вывели из ворот темницы, он подошёл, поклонился и говорит: «Мученик Христов, я виноват перед тобой, давай помиримся». Но в сердце Саприкия была злоба. Он вспомнил о давней своей обиде, отвернулся и пошёл дальше. Никифор следовал за ним. Пришли на место казни, и вновь Никифор подошёл к нему, поклонился и сказал: «Прости». Но Саприкий опять вспомнил прежнюю обиду и не захотел смотреть на него.
Благодать Божия помогла Саприкию переносить тяжести темницы, пытки, давала ему силы не отречься от Христа. Но когда Саприкий впустил в своё сердце злобу, когда не изгнал злопамятства – благодать Божия оставила его. Увидев палача и орудие казни, он спросил: «За что хотят меня умертвить, что хотят от меня?» Ему ответили: «Чтобы ты отрёкся от Христа». Никифор подошёл к Саприкию и сказал: «Ты вынес всё: претерпел заключение, пытки, осталась только казнь, и ты будешь на Небе, но не отрекайся от Христа». Благодать же Божия оставила Саприкия, потому что в сердце его было зло, и он сказал язычникам: «Я отрекаюсь от Христа».
Он был мучеником, он перенёс и темницу, и пытки, он был на месте казни, для него был уже готов венец мученика, но, поскольку он допустил в сердце злобу, благодать Божия оставила его, ибо она не может быть в том сердце, в котором есть злоба.
Тогда Никифор вышел перед язычниками и сказал: «Я христианин». Прежде он скрывал это, боясь преследований, а теперь сказал об этом громко – и был казнён. Святая Церковь прославляет его как мученика.
Все мы живём на земле, и земная жизнь дана нам для того, чтобы снять с себя тяжёлое бремя наших грехов, чтобы расплатиться с греховными долгами, чтобы в час смерти греховное прошлое не имело над нами власти, чтобы этот страшный долг был уплачен. И какое несчастие будет, если в час смерти мы почувствуем, что греховное прошлое по-прежнему имеет власть над нами, что мы находимся в его тисках, что оно своими щупальцами держит душу. Какая беда будет, если в час смерти человек окажется не освобождённым от греха! Поэтому пока мы ещё здесь на земле, следует употребить все усилия, чтобы избавиться от этого греховного долга, чтобы снять с себя его тяжёлое бремя; тогда в час смерти мы перейдём в другой мир очищенными и освобождёнными.
Шестое прошение: И не введи нас в искушение. Этими словами мы просим Бога оградить нас от падения в греховное состояние, если будут по необходимости испытаны наши нравственные силы.
Бог попускает зло, хотя и не является и не может быть источником зла. Причиной зла служит свободная воля свободных людей, которая принимает два направления вследствие греха – доброе или злое. Зло может существовать независимо от нас, но мы можем сделаться причастными к нему в силу того, что живём среди зла. Таким образом «не введи нас в искушение » значит «не вводи нас в такую среду, где существует и властвует зло». Не допускай того, чтобы мы, вследствие своего неразумия шли в сторону зла, или, чтобы зло надвинулось на нас независимо от нашей вины и воли. Такая просьба естественна и была вполне понятна слушателям Иисуса Христа, потому что основывается на глубочайшем знании человеческой природы и мира.
Вообще под искушением нужно понимать многообразные скорби, напасти, беды, которые постигают падшего, удалившегося от Бога человека, на пути его жизни. Эти беды, скорби, страдания происходят от собственного тела, от стихийных природных бедствий и от окружающих людей. Есть ещё скорби от тёмных сил, от диавола. Кроме внешних скорбей, есть ещё внутренние скорби, внутренние страдания – это наши страсти. Страсти исходят от падшей человеческой природы и от диавола, который этими страстями, как горячими стрелами, пытается отвлечь человека от Бога. Для христианина в духовной жизни эти страсти являются величайшими внутренними скорбями. По сути страсти – это то же, что страдания.
Следовательно, искушение – это совокупность всех страданий и от внешней природы, и от самого человека, и от диавола. Оно неизбежно для каждого человека, пока он живёт на земле.
Но можно двояко относиться к скорбям. Можно быть побеждённым ими и внутренне, и внешне, погрузиться в бездну страстей и скорбей, а можно преодолеть их, оказаться победителем. В Евангелии есть два образа, которые воплощают в себе двоякое отношение человека к искушениям. Вспомните Голгофу. По обе стороны Креста Господня было ещё два креста: были распяты два разбойника. Они претерпевали одинаковые муки – муки тяжёлые, невыносимые – это было самое страшное для них искушение. Но посмотрите, как по-разному два разбойника переносят одинаковые скорби.
Один из разбойников предаётся отчаянию, произносит хулу на Бога. Другой же относится к своим страданиям по-иному. Он говорит: мы достойны переносить эти страдания, мы заслужили их за свою вину, а Господь Иисус Христос страдает невинно. И, обращаясь ко Господу, благоразумный разбойник восклицает: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! » И Господь отвечает ему: «Ныне же будешь со Мною в раю » (Лк.23, 39-43). В первом случае эти страдания вызывают отчаяние, хулу, в другом – переносятся спокойно, с самоукорением, с молитвой ко Господу Иисусу Христу.
Каковы результаты такого отношения к искушениям? Первое – отчаяние, безумие и хула – низводят в ад. Другое – самоукорение и молитва – возводят в рай. Каждый человек уподобляется или первому, или второму разбойнику, среднего нет. Когда нас постигают искушения и нашу душу охватывает отчаяние и смущение, если мы поддаёмся тогда этим страстям, побеждаемся ими, это путь первого разбойника, нераскаявшегося. Другой путь – когда мы, перенося искушения, вспоминаем о своих грехах, укоряем себя, молитвенно обращаемся к Богу и, таким образом, оказываемся победителями этих искушений. То есть, по толкованию святых отцов, слова: «И не введи нас во искушение » значат: не дай нам быть побеждёнными искушением, не дай нам погрязнуть в отчаянии, но дай нам, Господи, переносить искушение так, как Ты заповедал.
Апостол Павел говорит в одном из своих посланий: «Бог … не попустит вам быть искушаемыми сверх сил » (1Кор.10,13). Поэтому, когда нас постигают искушения, мы должны помнить, что сверх наших сил нам искушений не будет. Господь, попуская искушения, даёт нам и утешение, и в нужный момент совсем освобождает от искушений. Вот почему мы должны обращаться к Богу с молитвой, как благоразумный разбойник обратился к Господу Иисусу Христу. В Послании к евреям св. апостол Павел пишет: «Ибо, как Он (Христос) претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь » (Евр.2,18). Действительно, Господь Иисус Христос перенёс все скорби земной жизни, все страдания, вплоть до Крестной смерти. Он перенёс не только страдания телесные, не только скорбь, клевету, неправду от людей, но Он перенёс и скорби от диавола. Эти страдания и искушения не нужны были Спасителю – Он Свят и Пресвят, но Он перенёс их ради нас и нашего ради спасения, чтобы дать нам силу переносить свои страдания и скорби.
Когда мы молимся Господу, мы должны помнить, что Он переносил нечто более трудное, чем мы, претерпевал тяжелейшие страдания и поэтому может ниспослать Свою силу, чтобы и мы могли переносить те искушения, которые посылаются нам на пути жизни. Но не думайте спастись без искушений. На пути к спасению они необходимы. Благодать Божия укрепит наши слабые силы, и мы не только в этой жизни, но и в час смерти, с помощью Божией окажемся победителями во всех искушениях, чтобы вечно прославлять Бога.
Седьмое прошение: но избавь нас от лукавого. Св. Иоанн Златоуст пишет: «Лукавым здесь называет Христос диавола, повелевая нам вести против него непримиримую войну и показывая, что он таков не по природе. Зло зависит не от природы, но от свободы. А что преимущественно диавол называется лукавым, то это по чрезвычайному множеству зла, в нём находящегося, и потому, что он, не будучи ничем обижен от нас, ведёт против нас непримиримую войну. Потому Спаситель и не сказал: избави нас от лукавых (людей), но: от лукавого , – и тем самым научает нас никогда не гневаться на ближних за те оскорбления, какие мы иногда терпим от них, но всю вражду свою обращать против диавола, как виновника всех зол».
Жизнь христианина есть постоянная борьба с тёмными силами, возглавляемыми диаволом, борьба страшная, борьба не на жизнь, а на смерть. Если человек окажется победителем в этой борьбе, то он наследует жизнь вечную, если побеждённым – получит вечную смерть, никогда не увидит его душа Божественного света.
Диавол вначале не был противником Божиим, а был создан Богом как Ангел, и как один из великих Ангелов, близких к Богу, был наделён великими благодатными дарованиями и свойствами. Но в начале мировой истории произошла страшная катастрофа: этот светоносный Ангел пал, и причиной этого падения была гордость. Он залюбовался своими достоинствами, теми дарами, которыми наделил его Бог, и у него возникла мысль, что он не нуждается в Боге, что он может быть равным Богу. Эта безумная мысль, с которой он согласился, и погубила его. Так из светоносного ангела он стал тёмным диаволом. Всё внутреннее его существо изменилось: вместо любви к Богу у него появилась злоба; вместо прославления Бога у него возникла хула; вместо радости Богообщения у него возникло стремление удалиться от Бога и жить изолированно. Это было величайшим безумием, но он заразил им других ангелов, и часть ангелов тоже пала: они стали тёмными силами.
Удаление от Бога – это первое величайшее преступление падшего ангела. За этим первым преступлением последовало второе преступление.
Среди творений Божиих был человек. Человек был прекрасным и любимым творением Божиим. По своей душе он был ангелом, был близок к Богу и тоже наделён был многообразными дарованиями. И диавол по своей вражде к Богу решил заразить человека грехом и удалить его от Бога. Это был адский замысел, направленный к осквернению творения Божиего, и диавол осуществил его – заразил человека грехом. Это было второе величайшее преступление диавола.
Преподобный Антоний Великий имел удивительное видение, полное глубокого смысла. Он увидел сети диавольские, которыми было охвачено всё человечество. Он ужаснулся. Они показались ему непреодолимыми, такими, из которых человек не может освободиться. Что же это за сети диавольские, каким образом диавол влияет на человека, каким образом он улавливает человеческие души в свои сети, чтобы отвлечь от Бога?
Прежде всего диавол имеет доступ к внутренней духовной жизни человека. Когда человек заразился грехом, то душа его как бы открылась для влияния диавола и тот получил доступ сеять в душу человека всякое зло, и прежде всего греховные, страстные мысли и мечтания.
Если мы обратимся к нашим мыслям и мечтаниям, то увидим, что некоторые из них возникают по нашей собственной воле. Мы сами хотим о чём-нибудь мыслить – и мыслим; хотим о чём-нибудь мечтать – мечтаем. Некоторые мысли и мечтания возникают в нашей душе непроизвольно. Они возникают как бы без участия нашей воли, по естественным законам нашей психики.
Если мы обратим внимание на нашу душевную жизнь, то увидим, сколько мыслей возникает в течение дня, сколько мечтаний таких, каких мы не хотим, но которые возникают непроизвольно в нашей душе. Есть и такие мысли и мечтания, которые возникают не по естественному закону нашей жизни, а насильственно. Они, как огонь, вторгаются в нашу душевную жизнь. Мы чувствуем, что это что-то такое, что приходит извне. Вспомните, какой насильственный обольстительный характер носят мечтания, связанные со злобой, или развратные мысли. Но среди многих мыслей есть ещё и такие, которые носят явно диавольский характер. Многие христиане испытывают их на себе. Это хульные мысли и помыслы. Человек молится, у него на душе спокойно, и вдруг, как стрелой, его сознание пронзают хульные мысли, оскорбительные по отношению к Богу, или сомнения в таких истинах, в которых человек убеждён, сомнения в бытии Бога, в спасении, совершаемом Господом Иисусом Христом, или хульные мысли по отношению к Пречистой Деве Марии и святым угодникам Божиим. Об этих мыслях и помыслах святые отцы говорят, что это диавольское искушение. Некоторые люди, испытывая хульные мысли, впадают в отчаяние. Думая, что они сами виноваты в них, перестают молиться, боятся приступать к Причащению Святых Таин. Но, как говорят святые отцы, человек не виноват в таких мыслях. Эти мысли вкладывает в его душу диавол, и он будет отвечать за них. Человек бывает виноват в таких мыслях лишь в том случае, если заостряет на них внимание, задерживается на них, если вступает в разговор с подобными мыслями. Это один из видов сетей диавольских.
Но диавол оказывает действие не только на душу человека, но и на его тело. В Евангелии повествуется о бесноватых, о так называемых одержимых, на которых враг рода человеческого оказывает влияние и имеет власть не только над их душами, но и телами.
Далее, диавол может оказывать на нас влияние через людей, которые являются его рабами. Если человек подчинён диаволу, если исполняет во всём его волю, если сознательно творит грех и беззаконие, то, когда мы встречаемся с таким человеком, он может заразить нас своим внутренним содержимым. Этот человек может быть как бы орудием диавола, через которого он уловляет нас в свои сети.
Вот как многообразны, как страшны эти сети диавольские, которые как бы распростёрты над всем миром. Преподобный Антоний Великий, увидев эти сети, ужаснулся и воскликнул: «Кто и как может избежать этих сетей?» И он услышал ответ: «Только смирение может избежать сетей диавольских». В этом ответе заключается раскрытие великой тайны духовной жизни. Диавол сделался противником Бога через гордость, поэтому самым сильным оружием против него является смирение. И если у человека нет смирения, то он окажется поражённым в борьбе с диаволом. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что есть много подвижников, которые спаслись, не имея прозорливости, дара чудотворения, не имея других особых дарований. Но нет ни одного человека, который мог бы спастись без смирения. Без смирения спастись нельзя, нельзя избежать сетей диавольских.
Что такое смирение? Какие главные особенности у этого самого страшного оружия для диавола? Для того чтобы узнать, что такое смирение, святые отцы сначала излагают, что такое гордость. Преподобный авва Дорофей говорит, что начальная стадия гордости заключается в том, что человек начинает закрывать глаза на свои недостатки. У каждого из нас есть какие-нибудь недостатки. Мы бесконечно виноваты не только перед Богом, но и друг перед другом. Человек начинает как бы умалять свою вину или отрицать её, а свои способности или добродетели начинает переоценивать, и таким путём возрастает в своих глазах. А ближнего начинает осуждать, а потом презирать и гнушаться им. Вот так в человеческой душе зарождается гордость.
Если человек закоснеет в таком состоянии гордости, то гордость переходит в более высокую стадию, поднимается на более высокую ступень, и человек все успехи вокруг себя начинает приписывать себе. Он начинает думать, что Бог ему не нужен, что он своими силами может устроить свою жизнь и может спастись сам. Эти мысли подобны тем, которые зарождались у того ангела, который стал диаволом. Человек, который заразился этими мыслями, перестаёт молиться. Если он и молится, то не искренне, без сокрушенного сердца. Эта высшая степень гордости является безумием. Если человек думает, что он не зависит от Бога, то это признак безумия. В творениях святых отцов гордость называется безумием.
Некий инок подвизался в одном из египетских монастырей. Этот монастырь был под управлением преподобного Макария Великого. По его благословению в монастырях были поставлены духовники – старцы, которые руководили иноками. Этот инок, о котором было сказано вначале, стал обсуждать духовников и старцев. И выходило, что и тот нехорош, и другой нехорош, что у одного только старца Зосимы есть всё нужное, только он является настоящим старцем, а остальные недостойны называться духовниками и старцами. Этим самым гордость зарождалась в его душе. Через некоторое время он стал говорить, что и у Зосимы есть недостатки, только один преподобный Макарий является достойным старцем и руководителем.
Прошло некоторое время, гордость стала пускать ростки. И он стал говорить: «Что такое преподобный Макарий? Только святители Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст являются достойными, а преподобный Макарий по сравнению с ними – ничто». Ещё дальше стала возрастать гордость, и он возгордился против святителей вселенских и стал говорить, что только первоверховные апостолы Пётр и Павел являются великими святыми, а остальные – ничто.
Прошло ещё некоторое время, гордость ещё более возрастала, и он стал говорить, что только один Бог Свят, а святые угодники Божии недостойны почитания. Прошло ещё некоторое время, он возгордился и против Бога и сошёл с ума. Гордость появилась как семя, стала расти и дошла до полного безумия, до хулы на Бога.
Чтобы узнать, что такое смирение, мы должны идти обратным путём. Человек смиренный не закрывает глаза на свои недостатки; если он виноват перед Богом и людьми, он считает себя виновным, если совершает ошибки, то признаёт их. Если же он видит у других какое-либо преимущество, то радуется их достоинствам и не завидует, не клевещет, не подвергает осуждению.
Смиренный человек чувствует свою зависимость от Бога, у смиренного человека ясный ум. Он видит, что есть Единый Источник всякого блага, всякого добра, всякой красоты – это Бог. И без этого Источника не может быть ни добра, ни блага, ни красоты. И поэтому смиренный человек чувствует зависимость от Бога, с постоянной молитвой обращается к Богу за помощью, потому что только в Нём видит источник жизни и спасения.
Сети диавольские распростёрты над миром и над душой каждого из нас. И каждый из нас может запутаться в этих сетях, оказаться побеждённым диаволом, или может выйти из этих сетей победителем диавола. Когда мы произносим это прошение: но избавь нас от лукавого , мы молим Бога, Отца Небесного, чтобы Он избавил нас от этих диавольских сетей, чтобы помог выпутаться из них, чтобы нам не запутаться сильнее в этих сетях и не стать жертвой диавола. Это первое. А далее будем помнить, что без смирения мы не можем освободиться от сетей диавола; поэтому пусть каждый из нас постарается с Божией помощью победить в своей душе гордость и не закрывать глаза на свои грехи и недостатки и перестанет осуждать и презирать других людей.
Будем с сокрушенным сердцем молиться Богу, тогда в нашей душе возникнет смирение, возникнет то, чем мы можем победить диавола и чем можем освободиться от диавольских сетей, тогда и нашу земную жизнь проведём как подобает христианам; и когда наступит грозный и страшный час смерти, беспрепятственно пройдём смиренной душой через диавольские сети. Он не сможет сделать нас своей жертвой.
Заключительные слова молитвы. Молитва «Отче наш», которую даёт Своим ученикам Господь наш Иисус Христос, заканчивается в Евангелии от Матфея уверенностью в исполнении просимого, ибо Богу принадлежит в этом мире вечное царство, бесконечное могущество и слава. Слово «аминь» в переводе означает «истинно так». Это слово возглашалось молящимися в подтверждение произнесённой молитвы. По утверждению учёных, изучающих тексты Священного Писания, заключительных слов во многих древнейших списках Нового Завета нет. Предполагают, что это была богослужебная фраза, внесённая с течением времени в текст молитвы Господней. Таковыми эти слова по сути и являются в современной практике Православной Церкви: эти заключительные слова в более расширенном виде (кроме «аминь») теперь говорит священник.
Блаж. Феофилакт Болгарский так говорит о заключительных словах молитвы Господней: Христос «ободряет нас: ибо если Отец наш есть Царь, сильный и славный, то при твёрдой вере мы, без сомнения, победим лукавого и впоследствии прославимся, то есть когда Он будет воздавать всем по делам».
Всю жизнь христианина можно выразить в двух словах: невидимая борьба . Что является самым страшным в этой борьбе? Самое страшное в этой невидимой борьбе – это то, что человек может оказаться не победителем, а побеждённым.
Среди греховных страстей человеческих есть разные: есть страсти грубые, например, страсть пьянства, или страсть блуда, или злобы. Если человек подвержен этим страстям, то все это видят, все знают. Кроме грубых страстей в душе человека живут тонкие страсти, которые во много раз опаснее грубых. Одной из самых тонких страстей является отчаяние, малодушие: подверженный этой страсти человек обречён на то, чтобы быть побеждённым. Невидимая борьба, как и всякая борьба, требует со стороны человека мужества, требует сильного, крепкого духа. А если человек падает духом, если малодушествует, теряет самообладание, предаётся отчаянию, то этим самым он как бы бросает оружие и терпит поражение.
Какие бы ни были трудные обстоятельства, мы должны стараться не поддаваться малодушию, смущению и тревогам. В невидимом противостоянии необходимо хранить спокойствие, дух великодушия, а не малодушия.
Святитель Иоанн Златоуст в своих толкованиях молитвы Господней говорит, что заключительные слова молитвы: Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. – направлены к тому, чтобы уврачевать человека от отчаяния, чтобы не допустить человека поддаться малодушию. Каким образом эти заключительные слова молитвы Господней могут уврачевать самую опасную страсть, живущую в нашей душе? Заключительные слова молитвы Господней обращают наше внимание на то, что Бог является Высшим Верховным Владыкой всего мира, видимого и невидимого, и Его сила является выше всяких сил. Если мы проникнемся этой мыслью, то поймём, что только сила Божия может избавить нас от малодушия, от отчаяния.
Отчего происходит наше отчаяние? Оттого, что когда постигает нас какая-нибудь скорбь или несчастье и мы принимаем меры против этого, а они оказываются бесплодными. Нам кажется, что бедствие – это дело слепого случая или дело природы, и мы бессильны перед этим. Это чувство бессилия и вызывает отчаяние. А если мы будем знать, что выше сил природы, выше человеческого произвола существует Высшая Сила – Отец Небесный, Творец и Создатель мира, то нашей душой не может овладеть отчаяние.
Вспомним событие из евангельской истории, когда Господь предстал на суде у Пилата. Пилат сказал Ему: … я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя (Ин.19,10). Эти слова не были ложью. Он действительно был представителем самого могущественного в то время Римского государства. Но Господь Иисус Христос сказал ему в ответ: … ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше (Ин.19,11). И человек со своим произволом может делать то, что допустит Бог. И если бы Богу не угодно было, то Пилат ничего бы не сделал.
Все бедствия человеческой жизни являются следствием греха. Но если бы не было Вышней Силы, заботящейся Своим Промыслом о человеке, то что было бы со всей вселенной? Вся вселенная обратилась бы в хаос. А благодаря тому, что Господь владычествует не только над людьми, но и над тёмными невидимыми силами, Он держит зло в определённых границах. Зло является следствием греха. Но Бог не допускает злу развиваться во всей полноте. Он направляет зло к торжеству добра.
Будем помнить, что главное и высшее в мире – это Божие Царство и Божия Сила, а не случай; не бездушная природа, не человеческий произвол управляют миром. Управляет миром Отец Небесный, высшей силой является Божественная Сила. Если мы проникнемся этой мыслью, будем знать и помнить, что всё направляется Отцом Небесным к нашему спасению, тогда в нашей душе будет возникать не отчаяние, не малодушие, а благодарение Богу. Примером для нас являются святые Божии люди.
Например, святитель Иоанн Златоуст. Он бесконечно много сделал для Церкви. Мы очень многим обязаны ему. Его жизнь была великим подвигом, и он много претерпел за свою деятельность от сильных мира сего, но его любимыми словами, которые он повторял всегда и даже в час смерти, были: «Слава Богу за всё». Это свидетельствовало о том, что в его душе никогда не было отчаяния, малодушия. А жизнь давала повод к тому, чтобы впасть в малодушие и отчаяние. Но он был выше этого. Он всё время помнил, что Бог есть Владыка мира и Его Сила выше всех сил. За это Господь и прославил его.
14. Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный,
15. а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших.
Здесь Спаситель дополнительно напоминает нам о том, о чём говорится в пятом прошении молитвы «Отче наш». Незлопамятность и милосердие к людям ценятся Господом очень высоко, это непременное условие нашего спасения, которое будет зависеть от нашей человечности. Блаж. Феофилакт Болгарский замечает: «Благосердый Бог всего более ненавидит безжалостность и зверство, посему и запрещает нам быть таковыми».
«Корень всякого добра, – пишет св. Иоанн Златоуст, – есть любовь; потому-то Бог и уничтожает всё, что может вредить любви, и всеми способами старается соединить нас между собою. Совершенно подлинно, что никто – ни отец, ни мать, ни друг, ни другой кто-либо не любит нас столько, сколько сотворивший нас Бог. И это особенно видно как из Его ежедневных благодеяний, так и из повелений. Если бы к тебе, человеку, пришёл кто-нибудь с просьбой о помиловании, потом увидел бы врага своего и, переставши просить тебя, стал бить его, то ужели бы ты ещё более не разгневался? Знай, что то же у Бога бывает. Ты обращаешься с прошением к Богу и, между тем, оставив молитву, начинаешь поносить врага своего и бесчестить заповеди Божии, призывая Бога, повелевшего оставлять всякий гнев, против оскорбивших тебя, и прося Его сделать противное собственным Его велениям (наказать оскорбившего тебя человека). Ужели тебе недостаточно для наказания, что ты преступаешь закон Бога? А ты ещё и Его самого умоляешь сделать то же? Разве Он забыл, что повелел? Есть люди, которые дошли до такого безумия, что не только молятся против врагов, но и детей их проклинают, и сами тела их готовы пожрать, если бы это возможно было. Ведь когда ты говоришь: уничтожь его, разрушь дом, истреби всё, и желаешь другому человеку бесчисленных погибелей, то ты ничем не отличаешься от человекоубийцы, или даже от зверя, пожирающего людей. Итак, – заключает св. Иоанн Златоуст, – перестанем страдать таким безумием; будем оказывать оскорбившим нас благорасположение, которое заповедано нам Господом, чтобы сделаться нам подобными Небесному Отцу нашему. А освободимся мы от этой болезни, если будем помнить о своих грехах, если строго будем исследовать все беззакония наши – и внутренние и внешние. Если не можем воздерживаться от грехов, то приготовим самим себе великую милость кротостью к оскорбившим нас и благодетельствуя врагам своим. Таким образом и в настоящей жизни все нас возлюбят, и прежде всех Бог нас возлюбит и увенчает, и удостоит всех будущих благ».
16. Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лице-меры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
17. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твоё,
18. чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видя-щий тайное, воздаст тебе явно.
Учение Господа о посте, который прежде всего должен быть для Бога, а не для получения похвалы людской, ясно свидетельствует о том, сколь неправы те, которые говорят, будто Господь не предписывал своим последователям пости-ться. Постясь, не следует так изменять своего наружного ви-да, чтобы этим привлекать внимание к себе, но являться пред людьми таким, как всегда: на Востоке было принято, совер- шив омовение тела, помазывать его благовонным маслом, особенно помазать маслом голову; фарисеи же в дни поста не умывались, не расчёсывали волос и не мазали их маслом, привлекая к себе общее внимание своим необычным видом, что и порицает Господь.
По учению Спасителя любой пост, и личный и обществен-ный (когда постится вся Церковь), должен быть всегда тай-ным, внутренним расположением человека в его отношениях к Богу, должен быть постом для Бога, а не для людей.
Св. Иоанн Златоуст говорит по поводу заповеди Спасителя о посте: «Спаситель заповедал нам не только не выставлять на вид добрых дел своих, но и тщательно скрывать их… У
древних был обычай помазывать себя во время радости и ве-селия, как это видно из примера Давида и Даниила. И Хрис-тос заповедывает помазывать голову не с тем, чтобы мы не-пременно делали это, но чтобы тщательно старались скры-вать пост. Спаситель не заповедует долгого поста, не предпи-сывает много поститься, но только предостерегает, чтобы нам не лишиться награды за него».
Блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «Умывать лицо – значит душу очищать и чувства омывать слезами». «Душу очищать» конечно же нужно покаянием, а «омывать слеза-ми» нужно свои грехи.
19. Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,
20. но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не кра-дут,
21. ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.
Этими словами Господь учит нас искать прежде всего Цар-ствия Божия и не отвлекаться от этого искания никакой иной заботой: не заботиться о приобретении инакоплении земных сокровищ, которые недолговечны и легко подвергаются пор-че и уничтожению. Где у кого собрано сокровище, там он и пребывает постоянно своими мыслями, чувствами и желани-ями. Поэтому христианину, который должен быть сердцем своим на небе, не следует увлекаться земными стяжаниями, но необходимо стремиться к приобретению небесных сокро-вищ, каковыми являются добрые дела и доброе расположе-ние души ко всем людям.
Фарисеи считались в то время в народе людьми благочес-тивыми, но с благочестивой ревностью связывались у многих фарисеев и мирские интересы. Вместе с гордостью, которую обличал в них Христос, многие из них проявляли большую любовь к деньгам. Но Христос в нагорной проповеди не столько обличает, сколько поучает. Он пользуется обличени-ями не ради самих обличений, а для того, чтобы научить.
Христос указывает на развращённые понятия о праведнос-ти, которые свойственны естественному человеку. Нить на-горной проповеди – описание этих извращённых понятий о праведности и затем разъяснение, какими должны быть ис-тинные, правильные понятия. К числу извращённых понятий грешного и несовершенного человека относятся его понятия и взгляды на материальные блага. И здесь учение Спасителя является светом, при котором возможна нравственная работа, имеющая целью нравственное усовершенствование человека, но не сама эта работа. Спаситель высказывает только пра-вильный взгляд на земные богатства и говорит, что их свойс-тва, сами по себе, должны препятствовать тому, чтобы люди относились к ним с особенной любовью, приобретение их ставили целью своей жизни. Свойства земных богатств, ука-занные Христом, должны напоминать людям о нестяжатель-ности, которая должна определять отношение человека к бо-гатству и вообще к земным благам. С этой точки зрения бога-тый человек может быть так же нестяжателен, как и бедный.
Христос не требует от человека аскетизма т.е. крайнего воздержания и отказа от жизненных благ и удовольствий. Его слова «не собирайте себе сокровищ на земле » лучше по-видимому понимать так: не цените сокровищ на земле. Жизнь человеческого сердца (души) сосредоточивается на том или около того, что человек любит. Человек не только любит те или иные сокровища, но и живёт, или старается жить около них и вместе с ними. Смотря по тому, какие со-кровища человек любит, земные или небесные, и жизнь его бывает или земною или небесною. Если в сердце человека преобладает любовь к земным сокровищам, то небесные от-ходят для него на задний план и наоборот. Здесь в словах Спасителя глубокое объяснение тайных, сердечных челове-ческих помышлений. Как часто люди заботятся о небесных сокровищах, но сердцем своим привязаны бывают только к земным, и все их устремления к небу бывают только видимо-стью и предлогом для того, чтобы скрыть от посторонних
взоров свою страстную любовь к сокровищам только зем- ным.
22. Светильник для тела есть око. Итак, если око твоё будет чисто, то всё тело твоё будет светло;
23. если же око твоё будет худо, то всё тело твоё бу-дет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?
Здесь Господь учит нас оберегать своё сердце от земных желаний и страстей, чтобы оно не перестало быть для нас проводником духовного, небесного света, как телесное око является для нас проводником вещественного света. Туск-лый, помрачённый, больной глаз любит больше созерцать земное, для него тяжело смотреть на яркий свет, на небесное. Если глаз нездоров, то и тело освещается только отчасти. Так что «если свет, который в тебе » равняется тьме, то как велика бездна тьмы, которая вокруг тебя.
Св. Иоанн Златоуст замечает: «Что значит глаз для тела, то самое есть и ум для души. Мы заботимся о том, чтобы иметь здоровое зрение, это касается тела; а для души должны забо-титься о здравии ума. Бог, говорит Христос, даровал нам ум для того, чтобы мы рассеивали мрак неведения, имели пра-вильные понятия о вещах и, пользуясь им, как орудием и све-том против всего скорбного и вредного, пребывали бы в бе-зопасности. А мы этот драгоценный дар промениваем на лишние и бесполезные вещи. Если ты повредишь ум, кото-рый может обуздывать страсти, и привяжешь его к земному богатству, то не только не получишь никакой пользы, но, на-против, много потеряешь и нанесёшь своей душе великий вред.
И как находящиеся во тьме ничего не могут ясно разо-брать, и когда увидят верёвку, думают, что это змея, а когда увидят горы и дебри, умирают от страха, так и корыстолюб-цы по своей подозрительности страшатся того, что для дру-гих кажется не страшным. Они страшатся бедности, или справедливее, страшатся не только бедности, но и всякого маловажного убытка. Если потерпят какой-либо малый
ущерб, то печалятся и сокрушаются гораздо более, нежели те, которые не имеют даже необходимой пищи. Многие из богачей, не снеся такого несчастья, даже удавились. Равным образом обиды и насилия для них кажутся столь несносны-ми, что и от них многие лишили себя жизни. Богатство, кро-ме служения себе самому, делает их ко всему прочему неспо-собными. Когда оно заставляет их служить себе, тогда они решаются и на смерть, и на раны, и на всякое постыдное де-ло. Это составляет самое крайнее несчастие. Где надобно иметь терпение, там они слабее всех. А где бы надлежало им быть осторожными, там они бывают чрезвычайно бесстыдны и наглы. Итак, будем тщательно внимать Спасителю, чтобы, хотя и поздно, прозреть. А как можно прозреть? Ты про-зришь, если познаешь, как ты стал слеп. Страсть к деньгам, подобно вредоносной мокроте, покрывши чистый зрачок гла-за, навлекла на тебя густое облако. Но это облако можно удо-бно и разогнать и рассеять, если примем луч Христова уче-ния, если будем внимать Его наставлению и словам: «не со-бирайте себе сокровищ на земле ».
Представь себе, — продолжает Златоуст, — что ты подвержен жесточайшему рабству и мучительству, везде связан, пребы-ваешь во тьме, исполнен всякого смятения, переносишь бес-полезные труды, бережёшь своё богатство для других, а час-то и для врагов. Если бы какой-нибудь человек указал тебе на земле безопасное место для сохранения твоего богатства, то, хотя бы он завёл тебя и в далёкую пустыню, ты не поле-нился бы и не замедлил, но с полною доверенностью поло-жил бы там своё имущество. Когда же вместо людей обещает тебе Бог, и предлагает не пустыню, а небо, ты не принима-ешь этого. И это несмотря на то, что, хотя бы и совершенно в безопасности было бы на земле твоё богатство, ты никогда не можешь быть свободен от беспокойства. Пусть ты его не потеряешь, но беспокоиться о нём никогда не перестанешь. Напротив, полагая сокровище на небе, ты не испытаешь ни-чего такого; и что всего важнее, там ты не закапываешь, а
умножаешь своё богатство. Итак, пока имеем время, — призы-вает нас св. Иоанн Златоуст, — запасём елея (милости Божией) в изобилии, перенесём всё на небо, чтобы нам в своё время, и когда особенно будем иметь нужду, всем этим насладиться».
24. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне.
Маммона (мамона) – сирское божество, которое почитали как бога-покровителя земных сокровищ и благ, или вообще богатства. Св. Иероним Стридонский объясняет этот стих так: «ибо кто раб богатства, оберегает богатства, как раб; а кто сверг с себя рабское иго, тот распоряжается ими (богат- ствами), как господин».
Св. Иоанн Златоуст под мамоной разумеет земное бо- гатство, которое порабощает человека. Он говорит: «Когда мамона велит похищать чужое, а Бог повелевает отдавать и собственное имущество; когда Бог повелевает вести жизнь целомудренную, а мамона – жить блудно; когда мамона по-велевает упиваться и пресыщаться, а Бог, напротив, — обузды-вать чрево; когда Бог повелевает презирать земные блага, а мамона – прилепляться к ним, можно ли говорить, что служе-ние Богу и мамоне может быть соединено вместе?»
Блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «Двумя господа-ми называются Бог и мамона, потому что они дают противо-положные приказания. Мы поставляем в господина себе диа-вола, исполняя его волю. Мамона есть всякая неправда, не-правда же – диавол».
25. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что оде-ться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?
Кто думает одновременно служить Богу и мамоне, тот по-добен желающему угодить двум господам, имеющим разный
характер и дающим разные требования, что невозможно. Го-сподь влечёт нас к небесному и вечному, а богатство – к зем-ному и тленному. Поэтому, чтобы избежать такой двойствен-ности, мешающей делу вечного спасения, надо отказаться от чрезмерных, излишних, беспокойных, утомительных забот о пище, питье и одежде – таких забот, которые поглощают всё наше время и внимание и отвлекают нас от забот о спасении души.
Св. Иоанн Златоуст поясняет: «Не только попечение о сни-скании богатств для нас вредно, но даже вредна излишняя за-ботливость о самонужнейших вещах, поскольку ею подрыва-ется наше спасение; она удаляет нас от сотворившего, про-мышляющего и любящего нас Бога. Христос не только пове-левает презирать богатство, но запрещает думать и о нужной пище, говоря: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить. Он не потому сказал так, будто душа имеет нуж-ду в пище, — она нематериальна, — а применительно к обычно-му способу выражения у людей (напр., «душа не принима-ет»). Ведь, хотя душа и не имеет нужды в пище, но не может пребывать в теле, если оно не питается».
Блаж. Феофилакт Болгарский уточняет: «Господь не запре-щает трудиться, но запрещает совершенно предаваться забо-там, прекращая дело духовное и пренебрегая Бога. Вот что запрещается! Должно заниматься земледелием, но особенно нужно заботиться о душе».
26. Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?
Можно ли человеку жить, как птицы небесные? Нет. Ис-тинное значение этого стиха заключается в том, что Спаси-тель только сравнивает людскую жизнь с жизнью птиц не-бесных, но вовсе не учит тому, что люди должны жить так же, как они. Мысль состоит в том, что если Бог заботится о птицах, то почему же люди должны поставлять себя вне Его заботы? Если они уверены, что Промысел Божий заботится о
них не менее, чем о птицах, то этой уверенностью определя-ется вся их деятельность относительно пищи и одежды. Забо-титься о них нужно, но при этом нужно и помнить, что пища и одежда для людей есть в то же время и предмет заботы и попечения Бога. Это должно отклонять от отчаяния бедняка и в то же время сдерживать богача.
Св. Иоанн Златоуст спрашивает: «Итак, неужели не долж-но сеять, скажет кто-либо? Нет, Он не сказал, что не должно сеять, но что не должно заботиться; и не сказал, что не долж-но работать, но что не должно быть малодушным (жить без веры) и изнурять себя заботами. Он велел и кормиться, но не заботиться о пище».
Блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «Бог питает птиц, вложив в них естественную смышлёность доставать себе пи-щу».
27. Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?
28. И об одежде что заботитесь? Посмотрите на поле-вые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут;
29. но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них;
30. если же траву полевую, которая сегодня есть, а зав-тра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!
Локоть – это старинная мера длины, равная приблизитель-но 0,5 м. Вся наша жизнь – в воле Божией и не зависит от на-ших попечений: разве можем мы сами, «заботясь, приба-вить себе росту хоть на один локоть? » Всё это, однако, не значит, что христианин должен отказаться от трудов и преда-ться праздности, как пробовали некоторые еретики истолко-вывать это место Нагорной проповеди Спасителя. Труд запо-ведан человеку Богом ещё в раю, до грехопадения (см. Быт.2,15: И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хра-нить его ). Заповедь трудиться подтверждена вновь при из-
гнании Адама из рая (в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят… Быт.3,19.). Тут осуждается не труд, а чрезмерная гнетущая забота о будущем, о завтрашнем дне, который не в нашей власти, и до которого нам ещё надо дожить.
Если человек не должен чрезмерно заботиться о питании, то излишни для него также большие заботы и об одежде. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Христос запрещает нам не только заботиться о красивых одеждах, но и удивляться, когда ви-дим их на других людях. Убранство цветов, красота трав и даже сено более достойны удивления, чем наши дорогие оде-жды. Итак, для чего ты гордишься тем, в чём тебя несравнен-но превосходит трава? Если Бог столь промышляет о вещах, ничего не стоящих, и доставляющих самую малую пользу, то неужели Он не будет беспокоиться о тебе – существе лучшем из всех существ? Для чего же Бог, спросишь ты, сотворил цветы столь прекрасными? Для того, чтобы показать Свою премудрость и великое Своё могущество, чтобы мы везде по-знавали славу Его. Если и самое последнее Своё творение Он украсил с избытком, и это не по нужде какой-либо, но ради великолепия, то тем более украсит всем нужным тебя – суще-ство драгоценнейшее из всех».
Человеческие украшения все несовершенны по сравнению с естественной красотой природы. Человек до настоящего времени не может превзойти природы в устройстве различ-ных красот. Способы делать украшения совершенно естест-венными до настоящего времени ещё не найдены.
Блаж. Феофилакт Болгарский заключает: «Не должно забо-титься об украшениях, поскольку это свойственно тленным цветам, а потому всякий украшающийся есть сено. А вы, го-ворит, разумные существа, вас Бог составил из тела и души. Все преданные чрезмерным житейским заботам – маловеры: ибо, если бы они имели совершенную веру в Бога, не стали бы так много заботиться».
31. Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть?
или что пить? или во что одеться?
32. потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом.
Все наши попечения и заботы должны быть проникнуты духом надежды на Отца Небесного.
Свт. Иоанн Златоуст объясняет, что Спаситель потому здесь упомянул о язычниках, что они трудятся исключитель-но для настоящей жизни, не размышляя о будущем и небес-ном. Здесь Бог назван Отцом. Язычники ещё не стали в сы-новнее положение к Богу, но слушатели Христа уже станови-лись детьми Бога, потому что к ним «приблизилосьЦарство Небесное ». ПоэтомуСпаситель вселяет в них высшую надежду – на Небесного Отца, Который не может не видеть детей Своих, если они находятся в крайне затруднительных обстоятельствах.
Блаж. Феофилакт Болгарский добавляет: «Христос не за-прещает есть, но запрещает говорить: «Что будем есть?», как обыкновенно богатые говорят с вечера: «Что станем есть зав-тра?» Видишь, что Он воспрещает изысканность и роскошь в пище!»
33. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам.
34. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтра-шний сам будет заботиться о своём: довольно для каждо-го дня своей заботы.
Здесь указывается должная (правильная) иерархия ценнос-тей: «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его: в награ-ду за это Господь Сам позаботится о вас, чтобы вы имели всё необходимое для земной жизни, и мысль об этом не должна вас мучить и угнетать, как неверующих в Промысел Божий язычников». Эта часть Нагорной проповеди Спасителя пред-ставляет нам замечательную картину того, как Бог Отец забо-тится о Своём творении; завтрашний день вне нашей власти, и мы не знаем, что принесёт он с собой: возможно, новые за-
боты, о которых мы и не думаем.
Более точный перевод 33-го стиха читается так: «ищите прежде Царства Божия и правды Отца вашего Небесного…». Люди должны прежде всего стремиться к тому, чтобы на зе-мле наступило или появилось царство и правда Божии, вся-чески содействовать этому своей жизнью, поведением и ве-рою, уклоняться от всякой неправды (лжи, обмана, показного благочестия – фарисейства). Если бы такое стремление было бы общим, то всё остальное, чего язычники так усердно ищут и о чём так много заботятся, появится с Божией помощью. Опыт действительно показывает, что благосостояние людей появляется не тогда, когда они всё своё внимание сосредото-чивают на материальных своекорыстных интересах, а когда ищут и стремятся к правде и справедливости в своей жизни. Ни одно высказывание Иисуса Христа не отрицает земного благосостояния людей. Он учит лишь тому, как правильно к этому относиться.
Свт Иоанн Златоуст говорит: «Удалив от нас всякую мысль об излишних заботах, Христос упомянул и о небесах; Он для того и пришёл, чтобы разрушить древнее и призвать нас к лучшему отечеству; потому Он всё делает, чтобы уда-лить нас от излишеств и от пристрастия к земным вещам. Мы не для того ведь сотворены, чтобы есть, пить и одеваться, но чтобы угодить Богу и получить будущие блага. Настоящие блага ничего не значат в сравнении с величием будущих. Итак, ищи благ будущих – и получишь настоящие; не ищи видимых – и непременно получишь их. Но как же, — скажешь ты, — разве Христос не повелел просить хлеба? Но Он ведь сказал: «хлеб насущный » и к этому прибавил: «дай нам на сей день ». И если Он повелевает молиться, то не потому, будто бы Бог имеет нужду в нашем напоминании, но для то-го, чтобы нам знать, что мы только Его помощью совершаем всё, что ни делаем, и чтобы нам непрестанным молением сде-латься Ему более приятными. Бог – это единственный Долж-ник, Который, когда мы просим Его, оказывает нам милость и даёт то, чего мы не давали Ему никогда взаймы».
Спрашивает ИванОтвечает Наталья Амосенкова, 14.04.2013
Здравствуйте Иван!
В ответ на ваш вопрос: "Что за награду получют люди молящиеся напоказ?
Дословно не помню но помоему был момент в Библии когда Иисус говорил о том что люди которые молятся напоказ что бы все люди видели, поступают неправильно, и что сии уже получают свою награду, так вот как это понимать?что за награда?
Извините если ошибаюсь, значит я что то напутал.."
Вы не напутали. Упоминаемый вами стих действительно есть в Библии:
И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
Вот привожу отрывок с книги, где говорится об этом:
Если из данного текста взять три слова, то можно из них сконструировать короткое выражение, которое раскроет очень серьезную проблему. Она актуальна и сегодня. Вот эти три слова "молиться перед людьми". Как во времена Иисуса, так и в наши дни существуют люди, посещающие церковь, читающие Библию, поющие духовные гимны и при этом способные молиться не перед Богом, а перед людьми.
Безусловно, в своей молитве эти лицемеры упоминали личность Бога. Свои видом они показывали, что обращаются именно к Нему. Но библейский текст безошибочно показывает истинного адресата подобных общественных молитвенных действий: им был человек, а не Бог.
Фразу "молиться перед людьми" можно заменить на "молиться для людей". А это в корне противоречит самому определению молитвы. Ведь молитва - это разговор с Богом. В таком разговоре не может быть и упоминания о третьей личности: только молящийся человек и любящий Господь. Такой разговор не должен становиться предметом общественного достояния.
В противном случае получиться как с лицемерами: "они уже получают награду свою". В современном переводе под редакцией М.П.Кулакова сказано "в этом и вся их награда". Награда лицемера - мимолетное восхищение другого человека. Награда христианина - вечное Божье расположение. К.О.М. Олег Назаров
Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
Найти Господа можно только в одиночестве или в пустой комнате.
Угождайте Господу, делайте в своей жизни выбор в Его сторону, для Него. И Господь прославит прославляющих Его.
Благословения!
Читайте еще по теме "Молитва":
| 31 авг |
б. Неодобрение повседневной практики фарисеев (6:1 - 7:6)
Затем Господь обращается от того, чему фарисеи учили, к их лицемерным делам.
Матф. 6:1-4 . Вначале Иисус говорит о практике раздачи милостыни фарисеями. Дела праведности, дает Он понять, должны быть известны лишь тому, кто их совершает, и Богу; их не следует нарочито выставлять напоказ перед другими, ибо в таком случае от "других" и следует ожидать награды дающему (стихи 1-2). Между тем, фарисеи устраивали из своей благотворительности нечто наподобие театрального представления, трубя о ней… в синагогах и на улицах, дабы всячески "засвидетельствовать", насколько они "праведны".
Господь же говорит: когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, т. е. делать это нужно настолько втайне, чтобы и самому вскоре забыть об этом. Только тогда истинная праведность будет продемонстрирована перед Богом, а не перед людьми, и награда за нее последует от Него. Фарисеи заблуждались, рассчитывая на "двойную" награду: и от людей и от Бога.
Матф. 6:5-15 (Лук. 11:2-4). Далее Иисус говорит о молитвенной практике, которую фарисеи тоже любили делать достоянием публики. Из интимного дела между человеком и Богом они превращали ее в некую акцию напоказ людям - опять-таки с целью демонстрировать свою, якобы, праведность. Обращенные не столько к Богу, сколько к окружающим, их молитвы отличались длиннотами и повторами (Матф. 6:7).
Иисус осудил и эту фарисейскую практику. По Его словам, молитва должна быть направлена к Отцу твоему, Который втайне (сравните Иоан. 1:18; 1-Тим. 1:17), и Который знает в чем вы имеете нужду (Матф. 6:8). Тут же Иисус привел образец молитвы. Ее обычно называют "Молитвой Господней", хотя на практике она стала "молитвой учеников" Его. Постоянно повторяемая христианами в веках, она содержит в себе элементы, важные для любой молитвы:
1) она начинается с выражения Богопочитания, основы всякой молитвы: Бог назван в ней Отцом нашим, сущим на небесах. В стихах 1-18 слово "Отец" употреблено десять раз! Только истинно праведные в сердце своем могут так обращаться к Богу в молитве. 2) Благоговение - это второй необходимый элемент молитвы, и оно выражено словами: да святится имя Твое. 3) В "Господней молитве" выражено стремление к Царству Божию: Да приидет Царствие Твое; стремление это опирается на уверенность в том, что Бог исполнит Свое обещание, данное Им по завету Его народу.
4) Молитва должна включать просьбу о том, чтобы воля Божия исполнялась сегодня на земле так же, как исполняется она на небе, т. е. со всею готовностью и полнотой. 5) И просьба об исполнении повседневных нужд - таких, как в хлебе нашем насущном - должна быть включена в молитвы верующих. 6) А также просьба об удовлетворении духовных их нужд - таких, как способность прощать: и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. Грехи наши (сравните Лук. 11:4) являются нашим моральным долгом в глазах Божиих. 7) Прося Бога об избавлении их от разного рода искушений и от (злых внушений и действий) лукавого, верующие признают тем самым свою духовную слабость (сравните Иак. 1:13-14).
Слова Иисуса, записанные в Матф. 6:14-15, раскрывают Его мысль о прощении, высказанную в стихе 12. Хотя прощение грехов верующего Богом и не зависит от того, прощает ли он сам других, в основе христианского прощения - осознание верующим того факта, что его грехи прощены ему по вере его (Еф. 4:32), и новые его согрешения, если кается в них, прощаются ему милостивым Богом. Стихи эти продиктованы, однако, заботой о возможности для верующего личного общения с Богом, а не "спасения его от грехов его". Ибо, отказываясь прощать других, человек не может пребывать в общении с Отцом Небесным.
Матф. 6:16-18 . Практика постов тоже свидетельствовала о фарисейской "праведности". Фарисеи любили поститься так, чтобы производить впечатление на людей своим унылым видом и мрачными лицами, говорившими, якобы, о высокой степени их духовности. Пост собственно, направлен на "изнурение" плотского начала в человеке, фарисеи же прославляли его в себе, стараясь привлечь к себе всеобщее внимание. Господь вновь подчеркивает, что такие вещи нужно делать втайне, перед одним Богом.
В стихе 17 речь идет о помазании головы во время поста елеем (елей - символ Святого Духа). Омытие лица тоже имеет здесь символическое значение. Человек должен, когда постится, являться не пред людьми, но пред Отцом Небесным, в угодном Ему виде и состоянии, и тогда об этом будет знать лишь Бог, видящий тайное, Который воздаст постящемуся явно.
Обращаясь к каждому из трех примеров фарисейской "праведности" - к благотворительности (стихи 1-4), молитве (стихи 5-15) и посту (стихи 16-18) "по-фарисейски", Иисус говорит о лицемерии (стих 2, 15, 16), хвастовстве и тщеславии фарисеев и о том, что они уже получают награду свою от людей (стих 2, 15, 16); в отличие от них, делающий благие дела "втайне", перед Богом только (стих 4, 16, 18), Богом будет и награжден (стих 4, 6, 8, 18).
Матф. 6:19-24 (Лук. 12:33-34; 11:34-36; 16:13). Отношение к богатству - это еще один показатель праведности. Фарисеи верили, что Бог благословляет материально всех тех, кого Он любит. И потому не видели греха в стремлении копить сокровища на земле. Однако земных сокровищ легко можно лишиться: их моль и ржа истребляют (сравните Иак. 5:2-3), и воры подкопывают и крадут - тогда как сокровища, собранные на небе, - вечны.
Смысл стих 21 в том, что всем своим существом (сердцем) человек сосредоточивается на том, что более влечет его; в данном случае - "земное" или "небесное". Не может жить "небесной жизнью" человек, чрезмерно привязанный к земным сокровищам.
Фарисеи столкнулись с этой проблемой потому, что страдали "духовным зрением" (6:22). Как для слепого "темен" мир, окружающий его, так и тому, чье духовное око… худо, не доступен свет духовный, и отсюда его безмерное вожделение к сугубо "земному" - жадность к деньгам и богатству. Объятые духовной тьмой не могут служить истинному своему господину - Богу, ибо становятся рабами маммоны (по-арамейски "богатство").
Матф. 6:25-34 (Лук. 12:22-34). Человек, чьи мысли заняты Богом и делами, угодными Ему, не может одновременно заполнять их заботами (в значении тревог и переживаний) о земных своих нуждах - таких, как пища, одежда, жилье. Но фарисеи, в их погоне за материальными благами, не знали, что такое жить верою. Иисус же говорил им и говорит нам, чтобы не заботились ни о чем таком, потому что тело и душа человека, сотворенные Богом и являющиеся объектом Его забот, - больше всего материального (пищи, одежды). В доказательство Он приводит несколько примеров.
Птиц небесных, которые не сеют, ни жнут… и Отец… Небесный питает их; полевые лилии, которые не трудятся, ни прядут… но и Соломон… не одевался так, как они. Иисус хотел сказать этим, что Богом предусмотрена забота обо всем сотворенном Им. Птицы, "не мыслящие о накопительстве", лишь исполняют "работу", "порученную" им Творцом, и Он питает их. А ведь верующие в Него люди гораздо ценнее в глазах Божиих, чем птицы! Лилии растут, подчиняясь законам природы, установленным Богом. По всему этому и человеку не следует "терзаться" заботами о своем физическом существовании (Матф. 6:31); ведь и ценой всех своих "забот" не может он прибавить себе росту (по другим переводам - "продлить жизни своей и на один час").
Неустанно заботиться о земных вещах свойственно язычникам, а ученики Господа должны заботиться о вещах духовных и искать прежде всего Царства Божия и правды (в значении "праведности") Его. Бог же в свое время будет посылать все необходимое для физической жизни. Поступая так, они и будут изо дня в день жить жизнью веры.
Трижды повторяет здесь Иисус: не заботьтесь (стих 25, 31, 34; сравните стихи 27-28), и тут важно уяснить, что Он, конечно же, не призывает Своих последователей к безделью или к "беззаботности"; Он лишь предостерегает их против ненужных волнений и терзаний, в которых проявляется их недостаточное доверие к Богу (сравните употребленное Им в стихе 30 маловеры с тем же понятием в 8:26; 14:31; 16:8). В свете сказанного надо понимать и призыв Спасителя не заботиться о завтрашнем дне (стих 34).
